Ветер перемен
– Если б это сказала не ты, я бы за такие слова врезал, – сверкнул он необычными глазищами.
– Но это я. Бездарная и пока живая. И вообще… упрямая. Идём!
И он пошёл со мной. Рядом, не вырывая руки. Высоченный, незнакомый… и послушный. И ни капельки не страшный!
***
В Хранилище я чуть не запуталась, но Лэй явно бывал тут раньше, потому что уверенно привёл меня в гостиную. Там уже восседал Золин, нетерпеливо поглядывая на стол, почему‑то пустовавший. Увидев нас, он расплылся в улыбке.
– Эльвикэ, девонька, где ты исхитрилась встретить это неуловимое чудо? Глазам не верю! Он же в Танрэ появляется раз в году, родители уже забыли, как сын выглядит.
Лэй ощутимо напрягся, но ответить не успел. Едва не сбив нас с ног, в комнату ворвалась девушка, я только успела разглядеть толстую рыжую косу и кругленькую попу, обтянутую пёстрой юбкой.
– Ой, господин Решьек, тысяча извинений за эту задержку. Но во дворце та‑а‑акое творится! Младший Тэгьер, огради нас от него все Боги сразу, на ритуал Обретения явился и оказался бездарным. В гневе чуть Ритуальный Дом не разнёс, Камень, словно гальку речную, в стенку впечатал и пропал. Госпожа Крэйль ругается непотребно, господин Аринэш поиски организовал, весь день его сыночка бешеного ищут по всему Скандье.
Мне стало весело.
– Камень, говоришь, пнул? – хохотнула я, глядя в тёмное, ожесточившееся лицо. – Ничего себе, бездарный! Ты о чём думал? Тебе резерв надо на год растягивать, а ты!.. Ну‑ка, сядь!
Не то чтобы я ожидала споров, но, когда он тут же без возражений сел на ближайший стул, нервно сглотнула. За мной водится талант воспитывать домашних питомцев, включая кошек, по общему мнению, совершенно дрессировке не поддающихся. Сын Верховного под эту категорию не очень‑то подходил. Впрочем, это отступило на второй план, едва я настроилась на ауру Лэя. Даже в таком разодранном состоянии она поражала невероятной яркостью и мощью. Что было бы, если б он обрёл дар? Сильнейший огненный маг Скандье… Каково ему было в ту минуту, когда он лишился всего?
Чтобы залатать энергетические дыры, нужен физический контакт. Поколебавшись, я запустила руки в светлые пряди волос и сцепила пальцы на шее. И почему мои подружки так от грив своих приятелей млеют? Волосы как волосы, расчесать бы неплохо. Бушевал, видать, знатно, некоторые прядки аж спеклись, у огневиков это частенько. Ауру латать мне привычно, вся семья – целители, заклинание простенькое, особых затрат не требует, только природной предрасположенности. Силы у меня пока есть, я же дома́ не крушу.
– Ты целитель? – спросил Лэй, стараясь не шевелиться.
– Должна была им стать. Умею многое, от родителей научилась. Всё, расслабься, – с языка чуть не сорвалось «жить будешь», только в нашем с ним состоянии данное выражение показалось неуместным. – Больше не поступай так необдуманно. Год можно прожить по‑разному – в относительном здравии и прикованным к постели инвалидом.
Лэй кивнул. Смешной он… Вроде огромный, а хочется потискать, клубочком свернуть и на коленях подержать… Никогда у меня таких чувств не возникало, вот что значит «в одной лодке». Вместе ко дну… ну, это мы ещё поглядим.
– Ульвэйн! – обрёл тем временем дар речи Золин. – Это не ошибка? Ты – бездарный? Ты?! Прости, – вскинул руки в защитном жесте Смотритель, заметив сердитый блеск глаз, – не обижайся, мальчик мой, но…
– Господин Решьек, – перебила я довольно невежливо, – мы с Лэем голодные. Давайте все разговоры отложим на потом.
«Ещё лучше – на „никогда“», – прибавил мой взгляд.
Рыжая девушка, с первой своей фразы застывшая на месте, наконец отмерла. И посмотрела на меня с выражением… К нам в школу однажды приезжал очень старый маг‑водник, из тех, что предпочитают жить в море. С перепонками между пальцев и жаберными щелями за ушами. Примерно так на меня и взирала домработница, с редкой смесью ужаса и восхищения. На самого «бешеного сыночка» круглопопенькая и коситься боялась.
– Сейчас, сейчас, – затараторила девушка, – у меня всё готово, подам… Господин Тэгьер, прошу вас, присаживайтесь!
Накрыла она действительно за минуты. С тоской я подумала, что аппетит у меня так и не появился, но после моей вдохновенной речи о необходимости поддерживать силы пришлось терзать рагу и запеканку, изображая оголодавшего человека. Лэй же сметал всё, что ему подкладывали на тарелку, словно его не кормили вовсе.
– Ты когда ел в последний раз? – шёпотом спросила я после шестой или седьмой уничтоженной порции.
– Утром, – так же тихо ответил Лэй. – У меня растущий организм и хороший аппетит.
– Куда растущий?! – содрогнулась я. – Сколько в тебе – четыре локтя?
– И три пальца, – хмыкнул Лэй. – Ты мою родню с юга не видела. Дед все четыре с половиной, и дядя тоже. Я в семье самый маленький, но ещё росту… рос…
То, как он сник при этих словах, царапнуло болью. Справилась я с собой, состроив зверскую рожу и шмякнув ему под нос очередной кусок запеканки.
– Ешь!
Он покосился на меня из‑под ресниц и старательно заработал челюстями. Похоже, свой последний год я проживу весело.
Эльвикэ, ты тоже выросла. Вместо подбитых птичек, щенков и котят на сей раз ты подцепила бо‑ольшую ходячую неприятность размером в четыре локтя и три пальца.
***
Ужин закончился мирно. Сытый Лэй уже не выглядел настолько подавленным, Золин больше не лез к нему с расспросами, рыженькая домработница Сэлинкэ перестала таращиться на меня, как на говорящую рыбу. Заминка, возникшая в связи с тем, что Ульвэйн наотрез отказался возвращаться во дворец, разрешилась просто: Золин связался с Верховным, о чём‑то пошептался и с хитрым видом сообщил нам, что отцовское счастье от нашедшегося сыночка перевешивает желание задать оному хорошую взбучку. Лэй проворчал нечто невразумительное и зевнул.
– Эльвикэ, – обратился ко мне Смотритель с мягкой улыбкой, – проводи это чудо чудное в гостевую комнату. Он знает куда. А то ведь засыпает сидя!
Мне пришлось вытаскивать разомлевшего парня из кресла. Дальше он направился самостоятельно, покачиваясь, но держась на ногах, иначе не знаю, как бы я его, такого огромного, доволокла. Хранилище он знал лучше меня. Гостевая спальня оказалась рядом с моей, поменьше, но тоже уютная. На пороге я собиралась попрощаться и уйти, однако Лэй вцепился в мою руку словно клещами.
– Эль, посиди со мной!
