Вознесенная грехом. Последний ход принцессы

Тем не менее я проговорил:

– Обещаю.

И она меня отпустила. Я отчаянно надеялся, что смогу сдержать слово, ради ее и Грея блага, но прежде всего – ради себя. Ни к чему, чтобы на моей совести появился дополнительный груз вины. И на том спасибо.

– Можешь принести мне старую футболку, пока я не уехал?

Не сказав ни слова, мама исчезла в доме, но я не последовал за ней. Было четкое ощущение: ей не хотелось, чтобы я заходил внутрь. Мне здесь не рады – и не будут, пока я не найду Грея, но даже после… мы и раньше не были близки, а эта ситуация, вероятно, вбила последний гвоздь в гроб наших отношений.

Мама вернулась с парой черных футболок и протянула мне.

Надев свое тряпье, я поехал обратно в город, но спустя какое‑то время остановился на обочине, выпустив собак, чтобы те сходили в туалет. Бросив взгляд на «Кавасаки», не удержался. Достав его из грузовика, я немного покатался по дороге, рассчитывая, что сумею собраться с мыслями. Я не мог перестать думать о Грее. Мама всегда говорила, что он бы не пережил того, чему я стал свидетелем.

Он мягче, чем я, наверное, поэтому мама всегда предпочитала его. На ее месте тоже выбрал бы Грея.

Собаки ждали рядом с грузовиком и наблюдали за мной. В итоге я затормозил, но не слез с мотоцикла. Я не мог объяснить, почему вдруг решил не возвращаться в город. Я хотел к Марселле. Ради нее я отказался от всего, желая быть вместе с ней, но кто‑то сдал меня. И вряд ли Гроул. Он не похож на мстительного человека, и у него нет никаких причин, если только Лука не приказал ему.

Маттео определенно мечтал, чтобы я уехал. Возможно, он слил информацию. Или Амо. Здоровяк не переносил меня и был бы рад моей смерти, для него главное, чтобы я держался подальше от сестры.

Теперь каждый член «Тартара» в стране знал, что я убил Эрла, и считал меня предателем. Я – их главная цель. Поэтому найти сводного брата будет особенно трудно. Вернись я к Марселле, чтобы сообщить ей о поисках Грея, тот, кто сдал меня, вскоре прознал бы и об этом, а затем донес на меня или представил все так, будто я хочу убить и Грея.

– Черт, – пробормотал я. Важно разыскать брата прежде, чем кто‑то вобьет в голову Грея, что я представляю для него угрозу, если так уже не произошло.

Сидя на байке, я смотрел на закат. Хоть жизнь мотоклуба и полна ответственности и правил, гнать на «Харлее» навстречу закату – это всегда дарило мне чувство свободы.

Я решил переночевать в грузовике, прежде чем определиться, что делать дальше. Я смертельно устал, и мне нужна спокойная ночь, чтобы по‑настоящему смириться с новым поворотом в жизни.

 

Глава 2

 

 

Мэддокс

 

Я проснулся на следующее утро в кузове грузовика: тоска по Марселле была такой же сильной, как и зов улицы. Две любви моей жизни – бесконечная дорога и девушка с холодными голубыми глазами. Прощальные слова мамы продолжали крутиться в голове: «Если что‑то случится с Греем, я тебя никогда не прощу. Не возвращайся сюда без него, понял? Это твоя вина».

Найти Грея будет сложно.

Большинство старых знакомых избегали меня, остальные же, вероятно, пытались убить. У них были все основания не доверять мне. Однако мама права. Мне необходимо спасти Грея от самого себя. Не только потому, что он наверняка до сих пор находился в списке Витиелло, но и потому, что разгневанные байкеры, жаждущие мести, могли преследовать его. Если брат вбил в себе в голову напасть на Витиелло в качестве мстителя, то у меня нет никаких шансов его спасти.

Я затащил «Кавасаки» в кузов грузовика. Нужно избавиться от него и собак, желательно не наткнувшись на кого‑то из людей Витиелло. Как только ротвейлеры заняли свои места, я направился в Нью‑Йорк. Кобель тяжело дышал, верно, из‑за боли от раны, поэтому я решил сначала отвезти животных в безопасное место.

В ходе расследования деятельности Семьи и их многочисленных организаций мы наткнулись на приют для собак, принадлежащий головорезу Витиелло – Гроулу.

Очевидно, Витиелло не будет счастлив, появись я на пороге его дома без приглашения, а у меня не было возможности связаться с Марселлой. Мы уничтожили ее телефон, когда похитили, и я не успел спросить ее номер. Я даже не знал, что именно ей сказать, дабы не поставить под угрозу поиски Грея.

Во время разговора с Гроулом тот был настроен не совсем дружелюбно, но казался более надежным вариантом, чем другие солдаты Витиелло.

Подъехав к подъездной дорожке приюта, я остановился рядом с пикапом. Не успел я выйти из машины, как Гроул и высокий худой парень вышли из дома, направляясь ко мне. Заметив меня, Гроул стал настороженным, зато хоть не достал оружие. За последние годы это было самое дружелюбное приветствие, которое я получал от итальянцев, но я по‑прежнему испытывал странное чувство.

Сомневаюсь, что находиться в полудружественных отношениях с Семьей когда‑то перестанет казаться мне странным.

Я выбрался из машины, стараясь держать руки на виду. Мне и правда не хотелось схлопотать пулю в лоб, если только я не дал им для этого повод.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Гроул.

– Привез собак. Я спас их со свалки одного из моих убитых братьев по клубу. Пес ранен.

Гроул выглядел напряженным, однако его бдительность ослабла, когда он заметил двух ротвейлеров на пассажирском сиденье.

– Показывай.

Я подошел к двери машины и открыл ее.

– Выпрыгивайте. – Собаки и впрямь послушались и выскочили наружу.

Более крупный ротвейлер зарычал, когда Гроул приблизился к нему, но высокий парень опустился на корточки и заговорил спокойным голосом с псом.

Вскоре животные утихомирились, а парень погладил их.

– Я позвоню ветеринару, чтобы тот осмотрел рану, а тебе следует вернуться в город и встретиться с Лукой.