Время жизни

Платформа неприятно шаркнула по обшивке вагона, он остановился, покачиваясь. Вот теперь – на волю, и скрыться совсем, уйти, подальше от этого треклятого задания.

Улисс выдохнул и шагнул на платформу, опережая хлынувшую толпу. Спуститься на два уровня ниже, отыскать нужную линию, такую же безликую платформу, ведущую куда‑то в глубину сырого темнеющего города.

Теперь прислушаться к себе – если за ним всё‑таки следят, то на одежде где‑то уже притаился тёмный глаз маяка. Жаль, он не мог себе позволить даже простейший датчик, вшитый в рукав, уходить от слежки с таким – замечательно, ходить на дело – лучше просто сдаться врагу. С тем же успехом. А потому нужно из последних сил напрячься и, не выходить из затянувшейся, почти невыносимой спячки.

Хотя… Если маяк и есть – избавляться от него всё равно рано. Убойная дистанция таких штук – от силы километра полтора. Это по прямой. В металлизированном хаосе мегаполиса, считай, его «слышно» только в непосредственной близости. Осталось только запутать логи автолокатора и придумать для прототипа пристойную легенду. Чтобы в случае обычной проверки не привлекать излишнего внимания. Ну, а в случае серьёзных подозрений всё равно спецы‑дознаватели «Джи‑И» своё дело сделают.

С шипением распахнулись очередные безликие двери, вагон тронулся навстречу густой беззвёздной мгле. Только мутные огни мелькали в туманных окнах сквозь зачинающийся мелкий дождь. Час пути – по меркам огромного мегаполиса, к тому же почти не знающего, что такое личный транспорт, это совсем немного. Иные привычно добирались до службы часами, только успевая дома поспать, а кое‑кто на неделе и не возвращался, предпочитая коротать ночи в «спальном» закутке офиса. Это даже поощрялось.

Улисс помнил, сколько проблем каждый раз составляло с надёжной анонимностью снять комнату для оперативных нужд. Этим занималась целая служба. Здесь ещё было хорошо – сразу пять Корпораций боролись за контроль в этом бетонном хаосе, плюс несколько мелких недобитых, полуподчинённых гигантам былых союзных и муниципальных ведомств имели кое‑какое значение, не давая распоясаться трансконтинентальным финансовым группам, играя скорее на противоречиях последних, нежели своей собственной силой. Какие там армии, после Войны даже остатки натовских войск были годны лишь беженцев пугать. А покуда так продолжалось – можно было вольготно ловить рыбку в мутной воде. Это вам не просторы азиатского континента, где огромные промышленные поля контролировались с жесткостью, которой сложно было ждать даже от величайших гегемоний прошлого.

По широкому пандусу люди с пустыми лицами чуть не шеренгами шагали по домам. Серая глыба многоквартирника светлела в свете фонарей, огни в окнах ещё почти не горели – рано, но скоро они зажгутся все. Когда в тесной квартирке всего одно окно, ведущее не на лестницу, а на внешнюю стену, люди привычно собираются у него, пытаясь заменить эту вязкую перемигивающуюся темноту за окном воображаемой тишиной и пустотой полумифической природы.

К чертям собачьим, Улиссу было мало дела до судеб абстрактных, далёких людей, ему было далеко до безграничного человеколюбия Ромула. Тот почти физически страдал от каждого эпизода бессмысленной борьбы человечества с самим собой. Соратнику же важно держаться максимально отстранённо – это спасает жизни, и не только своих людей, но просто – окружающих. Боевая машина Корпорации должна быть холодной и расчётливой.

Яркий люминесцентный свет заливал проходную, под тихое попискивание карточек люди разбредались по коридорам. Улисс сбросил с себя напускную вялость, быстрым шагом обгоняя тех, кто не спешил поторапливаться. Лифт пришёл удивительно быстро, так что толпа ещё не успела собраться. Ехать наверх было добрых пять минут, и потеть с дюжиной других бедолаг в плохопроветриваемом металлическом гробу – неприятно.

Наверху, в более престижных уровнях, освещение уже было не таким резким, исчезли и плохоокрашенные голые стены, а двери квартир уже посверкивали глазками телекамер, подключённых не к центральной станции охраны здания, а к личной системе безопасности. Кое‑кто думал, что в этом есть хоть какой‑то смысл.

Улисс хмыкнул, наматывая лестничные марши с узлового этажа. Треть уровня, можно было и на местном лифте проехать, но светиться лишний раз перед камерами… Нужная дверь подмигнула ему звёздочкой камеры, впуская в привычно тесный тамбур.

– Пришёл?

– Пришёл. Звал, и пришёл.

– Заходи.

Короткий бессмысленный обмен фразами на самом деле имел вполне чёткий и ясный смысл. Всё в порядке, слежки не замечено, тревожных сигналов «сверху» не поступало.

Войдя, Улисс наткнулся на взгляд своего прототипа. Нервничает, даже пальцы подрагивают. Ну, ничего, всё уже закончилось.

– Ну что, грим выдержал?

– Вполне, как будто в зеркало гляжусь. Как прошло?

– Нормально. Всё ещё хочешь узнать, что мы доставляли?

– Н‑нет, я уже передумал. Меньше знаешь…

– Вот и молодец. Вода горячая?

– Да вроде… я не проверял.

Улисс подмигнул своему уж поднадоевшему двойнику, надо избавляться от этой личины. В подсобке уже грелся дезинтегратор, хорошо, любой след в умелых руках говорит слишком о многом. В отличие от отпечатков пальцев генный материал не сотрёшь, любой волос с его тела может служить уликой. Вот сейчас как следует помоемся…

Сквозь шум ринувшегося по трубам водяного потока Улисс прокричал через дверь:

– Эй! Растворитель принеси!

Избавляться от пластического грима было каждый раз делом весьма неприятным. Нужно было отлепить слезающую пластами «вторую кожу», соскоблить с лица чужие брови, даже специально изготовленный парик пошёл вразнос – делался он на один раз, тонкий материал позволял коже нормально дышать, вода же губила всё безвозвратно. Снимать грим нужно было быстро – по плану уже полчаса спустя они оба должны были разойтись на пешеходном пандусе десятью уровнями ниже.

Сине‑зелёная резко пахнущая жидкость превращала искусственную кожу в склизкий комок неприятного вида. Улисс гляделся в зеркало, пытаясь узнать себя в этом лысом существе. Ни ресниц, ни бровей. Красноватые пятна шли по лицу – это уже начали отходить инъекции, так что щёки отчаянно кололись, как с крепкого мороза. Так, пока одна химия справляется с другой, надо воспользоваться моментом – даже вовремя помыться Соратнику случалось нечасто.

– Что по кабелю слышно?

– А? – голова неуверенно просунулась за плохо прикрытую ширму.

– Говорю, ничего необычного не передавали?

– Ну, я только бегущую строку смотрел, может на видеоканалах…

– Ладно, займись пока вот этим.

Розовая слизь мгновенно испарилась вместе с пластиковым ведёрком.

Боится. Его. Ну и ладно, пусть боится. Улиссу не было до того никакого дела. Для работы это даже полезно. Они больше никогда не встретятся. Возможно, этот мелкий человечек никогда больше не увидит никого из людей Корпорации, да и о её существовании никогда не узнает.