Взгляд на миллион
Она переехала в Париж всего каких‑нибудь полтора года назад и готовилась сдавать очередную сессию в университете. Благодаря тому, что Сьюзен и жила, и работала здесь, оставалось довольно много времени на подготовку к экзаменам. Несмотря на то, что юридический факультет считался самым сложным, учёба ей давалась легко, и зачастую преподаватель административного права месье Трюшон при всех, не стесняясь, хвалил Сьюзен, каждый раз с удовольствием изменяя её имя и называя её не иначе как «светлый ум и будущее университета – великолепная Сюзанна».
Иногда она поднималась выше, к соседке по этажу Розалии, и они вместе играли на фортепиано, пили несладкий кофе и много смеялись. На лето Роза уезжала к своей бабушке в Швейцарию, и Сьюзен проводила время за книгами или прогуливалась по прекраснейшим, старинным улочкам Парижа, прилегающим к набережной канала Saint‑Martin (Сен‑Мартен).
Через несколько минут Сьюзен вышла из комнаты и, подойдя к лестнице, остановилась в задумчивости. Она вдруг поймала себя на мысли о том, что в жизни случаются удивительные моменты, когда ты словно оказываешься в каком‑то другом мире, где всё должно произойти именно так, а не иначе. Если бы она не приехала на эти выходные к родителям, то, возможно, никогда не встретилась бы с Мартином, ведь он, как сказала Софи, последний раз был на винограднике год назад.
На двери магазина со стороны улицы всё ещё висела табличка «Перерыв», но это не помешало двум студентам‑первокурсникам зайти внутрь и звоном колокольчика прервать размышления Сьюзен. Патрик и Ник, которые сразу же представились, никак не могли выбрать учебник по философии и в конце концов купили тот, в котором вместо определений и правил были цитаты, притчи и высказывания великих мыслителей за всю историю мироздания. При этом парень по имени Патрик изображал умудрённого жизнью философа, а Ник – его послушного ученика, и каждый из них пытался произвести впечатление и рассмешить «симпатичную продавщицу»… Через пять минут она осталась одна. Посетителей больше не было, и Сьюзен решила немного прибраться, а заодно почитать что‑нибудь интересное.
День пролетел незаметно. Он был одним из многих и всё же совершенно другим… Несмотря на предложение «встретиться», ни сегодня, ни на следующий день Мартин так и не пришёл. Вместо этого перед самым закрытием приехала Нэнси, хозяйка магазина, и объявила, что «сегодня работаем до семи, потому что привезли новую партию книг и нужно успеть всё это расставить по полкам».
…Всё время по дороге домой Мартин думал о Сьюзен и о том, какие невероятные, неожиданные и весьма приятные сюрпризы вдруг могут случиться в жизни. «Конечно, Сьюзен совсем другая и абсолютно не похожа на Марго, но в этом‑то и её прелесть. Наша встреча как будто заставила меня проснуться и посмотреть на всё совершенно другими глазами. Марго по‑своему хороша, но сейчас она рождает во мне совсем иные чувства». Он притормозил возле раскуроченного и похожего на вход в пивную с «говорящими» надписями подъезда и не торопясь вышел из машины.
«Марго… Да, Марго… – продолжал размышлять Мартин, – Она хотела что‑то сказать мне в тот день, перед отъездом, и зачем‑то отдала кулон. Как странно, ещё вчера это было для меня важно, а сейчас…» – Он поднялся на свой этаж и подошёл к двери. К его удивлению комната была не заперта.
«Возможно, я в спешке забыл закрыть дверь», – подумал Мартин.
Он вошёл внутрь и увидел сидящего на стуле ссутулившегося человека лет шестидесяти пяти в помятом костюме, похожем на рабочую форму отслужившего положенный срок начальника береговой охраны ближайшего порта. Мужчина, не спеша, раскладывал на столе какие‑то бумаги, тяжело дышал и время от времени хлопал себя по карманам брюк. Мартин решил серьёзно «разобраться» с незнакомцем, но, подойдя ближе, узнал в незваном госте Тома, хозяина тех немногочисленных, с позволения сказать, квартир, которые сдавались в этом доме. Он встретил Мартина недружелюбно и сразу потребовал вернуть долг и освободить жилплощадь, ссылаясь на постоянные задержки с оплатой и отсутствие надлежащего ухода.
Мартин уговорил Тома дать ему возможность остаться ещё хотя бы на месяц, пока не удастся подыскать другую комнату или квартиру. Том скрипнул зубами и запросил двойную оплату. Искать подходящее жильё сейчас Мартину было абсолютно некогда, и он заплатил столько, сколько потребовал Том.
Собираясь к Марго, Мартин то и дело устремлял свои взоры на картину, которая находилась за серым, похожим на декорации для ретро‑фильма, покосившимся шкафом.
Раму он не успел покрыть лаком, из‑за чего она потрескалась в нескольких местах и смотрелась так, словно картину принесли с чердака какого‑то старинного заброшенного дома. Это был портрет Марго. Мартин снова вспомнил с каким упоением он рисовал в тот день. Марго, словно талантливая актриса, то вдруг становилась великосветской дамой из высшего общества, то задиристой девчонкой со вздёрнутым носиком, с глубоким бескомпромиссным взглядом и горделивой осанкой, давая понять, что, как бы ни била её жизнь, она всегда готова стоять до конца. Марго излучала поистине аристократический шарм, умела заставить мужчину забыть обо всём и полностью покориться её власти… Она обладала способностью быть и недоступной, и открытой, и грешницей, и ангельски святой…
Несколько минут он ещё стоял на пороге, затем вышел и осторожно закрыл за собой дверь. Казалось, будто Марго и в самом деле была в этой комнате, а сейчас осталась одна, среди старой мебели и разбросанных вещей.
Мартин подъехал к дому Марго, совсем позабыв, что именно сегодня должен был вернуться её муж Роджер. Он поднялся на третий этаж, прошёл мимо длинного ряда синих почтовых ящиков и, готовый постучать в дверь, остановился возле её квартиры. В следующую секунду Мартин услышал сдавленный женский плач и грубый мужской голос:
– Роджер, отпусти меня. Я не могу больше так жить…
Женщина говорила прерывисто, и в голосе её чувствовался страх.
– К кому ты уходишь, Марго? Я подобрал тебя на улице. Кому ты нужна?
– Это неважно, Роджер! Оставь меня, ты делаешь мне больно! Позволь мне просто уйти и всё. Я уеду к сестре и ничего не потребую при разводе. Пожалуйста, не останавливай меня, иначе я расскажу в полиции, что ты занимаешься хранением и продажей каких‑то запрещённых препаратов. Мне известно, о чём вы говорили с тем странным типом, который приезжает к тебе каждый второй понедельник месяца.
– Что? Что ты сказала?
– Роджер, не надо, прошу тебя!
После этого раздался глухой хлопок, похожий на выстрел, и всё стихло.
Мартина бросало то в жар, то в холод. Он поднялся на этаж выше и, спрятавшись за выступ стены, выжидающе посмотрел на дверь квартиры Марго. Через секунду на площадку выбежал Роджер. Вид у него был испуганный и растерянный, словно случилось что‑то ужасное. На какое‑то мгновение он замер, пытаясь сосредоточиться. Затем, оглянувшись вокруг и не заметив Мартина, спустился вниз по лестнице и, громко хлопнув дверью, вышел из подъезда. Мартин ещё с минуту стоял, затаив дыхание, после чего осторожно подошёл к квартире Марго и прислушался. За полуоткрытой дверью было тихо. Он осмотрелся по сторонам и вошёл внутрь. Сделав всего несколько шагов, Мартин увидел Марго, лежащую на полу в коридоре. Её левая рука была на груди, из которой тонкой струйкой сочилась кровь.
Она была ещё жива. Мартин подбежал к Марго, встал на колени и взял её за руку.
– Боже, Марго. Что случилось?!
– Мартин, ты пришёл. Я так тебя люблю. Ты ведь не оставишь меня? – слабеющим голосом спросила Марго.
