Взгляд на миллион

Он закурил и, не торопясь, пошёл пешком в сторону своего дома. На улице было пустынно и тихо. Изредка под его ботинками щелкали песок и мелкие камешки, совсем как в тот раз, когда он чуть не опоздал на аукцион в галерее Vieux Château («Старый замок»). В эту секунду Мартин подумал о Марго – о том, что уже завтра он простится с ней навсегда. И никогда больше не услышит её задорный и возбуждающий, ласковый и зовущий смех, и не будет споров по поводу его очередного неудавшегося шедевра. Воспоминания нахлынули с новой силой, когда Мартин, поднявшись по жалобно ноющей на особый, скрипучий, манер лестнице, открыл дверь своей комнаты. Сейчас она казалась ему ещё более заброшенной и одинокой, и он даже отчасти пожалел, что отдал на хранение Джонни портрет Марго. Юноша вспомнил про кулон и попытался найти его в карманах плаща.

«Как же так? Ведь я помню, что положил его во внутренний нагрудный карман». Но ни в этом кармане, ни в других кулона не было…

 

«…Жаль, что нельзя вернуться в прошлое и всё изменить. Но даже если бы это было возможным, то что бы я тогда изменил?.. – спрашивал сам себя Мартин, одновременно удивляясь тому, что не может найти ответ. – И случилось ли бы это удивительное знакомство на винограднике? – Мартин снова закурил.

От одной мысли, что он мог никогда не встретить Сьюзен, ему становилось плохо…»

В эту ночь Сьюзен долго не могла уснуть. В памяти то и дело возникали образы шумных, весёлых студентов в кафе. Робкие взгляды Мартина и его редкие фразы по поводу «удивительного случая, который свёл их вместе», отзывались теплом и трепетом в душе.

В кафе напротив стало совсем тихо. Сьюзен встала и подошла к окну. Она вспомнила, как Мартин показал ей столик, за которым часто рисовал, и попыталась представить, могла ли она видеть здесь его раньше.

 

Сьюзен открыла окно, и лёгкий порыв ветра нежно коснулся её волос. Она не была уверена, но в эту минуту ей показалось, что пару раз она действительно видела одиноко сидящего молодого человека, который делал наброски портретов посетителей кафе, рисуя допоздна на открытой террасе набережной канала Сен‑Мартен. Неужели это был Мартин? Невероятно!

«Странно, но он так ничего и не рассказал о своём друге, с которым случилось какое‑то несчастье. И кто это был, тоже осталось загадкой, – думала Сьюзен. – У него очень красивые руки, – отметила она про себя, – и прямой, открытый взгляд. Взгляд даже порой более смелый, чем он сам. Очень живые и пронзительные глаза. Как будто он пытается что‑то сказать, но какая‑то неуверенность или страх быть непонятым не позволяют ему это сделать. Почему люди рисуют?.. Наверное, потому что они не могут о чём‑то сказать словами… Я обязательно должна увидеть его картины».

В этот момент по каналу прошёл небольшой катер. Он медленно стал причаливать к залитой вечерними огнями набережной и дал сигнал немногочисленным встречающим на пристани. Чуть больше года назад Сьюзен приехала в Париж и ещё не успела обзавестись хорошими знакомыми и друзьями, кроме живущей по соседству и вечно смеющейся Розалии, пары‑тройки студентоводнокашников, приезжающих раз в полгода на сессию в Париж, постоянно и везде опаздывающей Дианы и строгой, пытающейся всё держать под контролем хозяйки магазина Нэнси. Сьюзен не приходилось встречать из дальней поездки или провожать, осознавая всю тяжесть предстоящей долгой разлуки, близких ей по духу людей. Родителей она и раньше видела не так часто, особенно отца.

Мать, как ни пыталась скрасить её одиночество, но из‑за круглосуточных дежурств в местном госпитале и постоянной усталости всё сильнее отдалялась, и общих тем с каждым разом становилось всё меньше. Оставались только книги, к которым Колетт приучила любопытную и интересующуюся всем и вся Сью ещё с детства.

И сейчас, когда они переехали, Сьюзен казалось, что виноградник – это новый, непослушный ребёнок, которому необходимо посвятить всё своё время. И матери совсем не до разговоров со взрослой дочерью, у которой уже давным‑давно, незаметно для всех, началась своя собственная самостоятельная жизнь…

 

…Сьюзен достала книгу, которую привезла с собой из дома и, открыв на последней, чистой, странице, обнаружила листья виноградной лозы. Они всё ещё сохраняли аромат созревающего винограда. Девушка вынула из букета, подаренного Мартином, небольшой цветок и вложила его в книгу. Воспоминания о случайной встрече и сегодняшнем первом свидании, как будто навсегда, становились многообещающим началом следующей главы.

Она улыбнулась от этой мысли и радостного ощущения, что в её жизни наступают перемены. Приятные сны постепенно забирали в плен сознание Сьюзен. В какой‑то момент она почувствовала, что страстно нуждается в том, чтобы Мартин оказался с ней рядом, и она могла видеть его искренние влюблённые глаза и ощущать трепет и восторг от его прикосновений.

 

Глава 15

 

Утром Мартин услышал странный шум и громкий детский плач. Он быстро оделся и открыл дверь. Это была Кэтрин. Из‑за её беспрестанных всхлипываний невозможно было понять, что она говорит. Из комнаты напротив жутко пахло гарью и валил серый дым. Наощупь пробираясь к окну, Мартин открыл форточку, размахивая попавшимся под руку полотенцем. Судя по всему, Стефани что‑то готовила на плите, позабыла выключить и убежала в прачечную на работу. Мартин убрал старую железную сковороду, на которой догорали чёрные угольки, и внимательно посмотрел на Кэтрин:

– Что случилось? Почему твоя мама ушла и не выключила плиту? – взволнованно спросил он.

Но девочка только плакала, и понять, что тут происходит, было абсолютно невозможно. На столе Мартин увидел сложенную вдвое бумагу, развернув которую он смог прочесть: «Уведомление». Работодатель Стефани уведомлял её о том, что прачечная, в которой она работала, закрывается и оплаты за этот месяц не будет. Подумав минуту, Мартин вышел из комнаты и через мгновение вернулся с небольшим газетным свёртком в руках. Он положил в него немного денег из тех, что дала ему Софи на поездку в Лондон. Сверху, в свободном месте над новостными колонками, он надписал: «Стефани, это деньги на еду. Прошу, не отказывайтесь». Мартин присел на стул и обнял девочку, как будто это был его собственный ребёнок. Она долго всхлипывала, потом замерла на секунду, посмотрела на Мартина и, обняв за шею, положила голову ему на плечо. Какое‑то время он ещё находился в комнате рядом с Кэтрин, дожидаясь, пока она окончательно успокоится, потом встал и, попрощавшись, торопливо направился к выходу. Кэтрин залезла на стул, чтобы посмотреть, как «дядя Марти» будет выходить из дома, и, увидев Стефани, которая в этот момент подходила к подъезду, радостно побежала навстречу. Мартин снова вернулся в свою комнату и прикрыл дверь, чтобы избежать ненужных объяснений…