Взгляд на миллион

Марго хотела ещё что‑то сказать Мартину на прощанье, но вместо этого только взглянула ему в глаза, провела рукой по его волосам и грустно улыбнулась.

Он поцеловал её, не заметив, как она что‑то положила в карман его плаща.

Это была их последняя встреча, когда они могли обнять и поцеловать друг друга. Марго была удивительной женщиной – всё понимающей и всепрощающей.

«И где только женщины берут силы, чтобы всё понять и простить?» – думал Мартин.

Проехав несколько кварталов, он почувствовал, что засыпает.

«Если я не посплю хотя бы три‑четыре часа, то до виноградника точно не доеду, и меня, уснувшего в машине своей любовницы, найдут где‑нибудь в предместье Парижа или в кювете у дороги», – решил Мартин, и уже спустя пятнадцать минут он стоял на пороге своей комнаты, пытаясь открыть изрядно покосившуюся старую дверь. Прожив около двух лет не в самом центральном районе Парижа, Мартин нисколько не сомневался в том, что это было самое убогое жильё, которое только можно было снять в его жалком положении.

Хозяин комнаты, по всей вероятности, должен был приплачивать Мартину за то, что тот за счёт своего роста и широких плеч в самую опасную минуту мог спасти эту развалюху от полного разрушения. Подтолкнув как следует дверь, Мартин не без труда попал внутрь. Было уже два часа ночи. Ему очень хотелось есть, но в этом утлом жилище никто не ждал его и не готовил еду. Он тщетно попытался запереть изнутри дверь, но вскоре бросил это безнадёжное занятие, выпил стакан воды и, не раздеваясь, лёг на кровать.

 

Из‑за того, что по просьбе Джонни ему в срочном порядке пришлось заканчивать свой пейзаж для аукциона, Мартин две ночи практически не спал, и сейчас, едва коснувшись подушки, словно стал проваливаться в какую‑то пустоту, цепляясь за края невидимого обрыва. Ему всё не удавалось схватиться как следует, чтобы попытаться выбраться из этой тёмной и бездонной ямы. Он бесконечно цеплялся и срывался снова, пока его руки совсем не ослабли, и он смог, наконец, почувствовать спокойствие и безмятежность свободного падения.

 

Глава 5

 

Мартин проснулся от ощущения, что кто‑то пристально на него смотрит. Кэтрин стояла рядом и глядела на Мартина добрыми, чистыми глазами, потом улыбнулась и, протянув руку, раскрыла маленькую ладонь.

– Будешь печенье? – спросила она. Это была дочка соседки Стефани.

Они с матерью снимали комнату напротив. Стефа, как называли её все соседи, работала в прачечной в нескольких кварталах отсюда. Кэтрин на вид было лет пять или шесть, но для своего возраста она казалась очень взрослым и смышлёным ребёнком.

Зная, что Мартин живёт один и никогда не готовит сам, Стефани время от времени приглашала его к ним на обед, каждый раз удивляя безграничной щедростью души и демонстрируя неподдельную, трогательную радость от возможности общения и проявления простого человеческого гостеприимства.

 

У Стефани в комнате висели два портрета – её и дочери, – которые Мартин написал и подарил в знак благодарности за доброту и внимание к его скромной персоне.

– Давай, Кэтрин, твоё печенье, – сказал Мартин, – вряд ли мне удастся перекусить где‑нибудь в ближайшее время.

При этом он расстроено посмотрел на часы, осознавая, что проспал дольше, чем следовало, и надо было торопиться.

Кэтрин накормила «дядю Марти», как она иногда его называла, печеньем и, задорно смеясь, выбежала из комнаты. Быстро одевшись, на ходу вспоминая вчерашний аукцион, он в очередной раз чуть не сломал дверь, пытаясь её закрыть, после чего машина Марго стала для него пристанищем на следующие три часа. Мартин ехал к матери на виноградник, надеясь на то, что там его примут и поймут, и он сможет вновь почувствовать приятное состояние спокойствия и умиротворения, которое однажды уходит вместе с детством.

«Как всё быстротечно. Тёплые воспоминания о счастливых днях – лишь забытые сны, которые никогда не повторяются, даже если ты захочешь вернуться домой навсегда. Когда это было? Детство и беззаботная жизнь на винограднике прошли, развеялись, как утренний туман».

В дороге Мартин думал о том, что, возможно, матери удалось продать виноградник, и тогда он смог бы попросить немного денег на поездку в Англию и обучение. Об этом можно было только мечтать, и всё же… Если бы кто‑нибудь из компаньонов отца внёс хотя бы задаток… Он уже представлял себе, как едет в аэропорт, чтобы отправиться на встречу в Лондон…

 

Сквозь открытое окно машины врывался влажный, прохладный ветер, в воздухе разливался аромат полевых цветов и мокрой, пряной свежескошенной травы.

Уже подъезжая, Мартин сунул руку в карман плаща и обнаружил там пачку сигарет, несколько франков, кулон и записку Марго. Он остановил машину и заглушил мотор.

Они познакомились с Марго в первый день его приезда в Париж. Уже на подъезде к городу их догнал тёмно‑синий спортивный кабриолет «Триумф‑Спитфайр», за рулём которого сидела обаятельная шатенка лет двадцати семи. Она то и дело оглядывалась назад и странно прислушивалась, как будто боялась погони. Автобус и кабриолет одновременно въехали в город, как вдруг её автомобиль резко затормозил почти у самого перекрёстка, создав тем самым неожиданную и увеличивающуюся с каждой секундой, пробку. Чтобы добраться до пристани, Мартину потребовалось бы всего минут тридцать, но, несмотря на это, он решил выйти и убедиться, что у прелестной незнакомки в триумфальном, сверкающим на солнце кабриолете, всё благополучно. Её машина всё ещё стояла на перекрёстке, другие автомобили гудели, объезжая её, а недовольные водители сочувственно качали головами. С машиной явно было что‑то не то, а девушка просто сидела, даже не пытаясь себе помочь, как будто ждала кого‑то. Подойдя ближе, Мартин увидел, что она плачет, комкая в руках мокрый от слёз платок.

– Что у вас случилось? – он попытался спросить как можно громче, но из‑за гула проезжающих машин девушка его не услышала.

Юноша подошёл совсем близко и наклонился, стараясь заглянуть ей в глаза, отчего та вздрогнула и на мгновение подняла на него взгляд, полный слёз и какого‑то детского испуга.

– Что у вас случилось? – повторил Мартин.

– Я не знаю. Там сначала что‑то стучало, а потом скрипнуло, и мотор заглох. И вот я здесь, посреди улицы, и не знаю, что делать. Муж говорил мне, чтобы я не брала эту машину, потому что там что‑то «барахлит» и её надо ремонтировать, но я решила, что всё обойдётся. Но вот не обошлось…