Я тебя рисую

Я два дня не выхожу из комнаты, работая над своей картиной. Мне кажется, портрет парня по имени Ян получится не хуже чем «Ночь». Все смешиваю и смешиваю черные и серые краски, пытаясь найти нужное сочетание. У мелков есть большое преимущество над масляными красками – насыщенность можно регулировать силой нажатия. Масло гораздо капризнее, здесь без вдохновения не обойтись. Как руку не тренируй, она все равно не подчиняется законам физики и логики. Одна и та же кисть сейчас дает нежный, легчайший мазок и тут же вдруг ставит широкую кляксу, которая уродует почти готовую работу. Долго смотрю на первый рисунок и сравниваю его с холстом. Два одинаковых изображения и все‑таки чего‑то я не вижу. Как с близнецами, знаете, вроде они абсолютно одинаковые, но все‑таки есть та мельчайшая деталь, которая отличает одного от второго. Это деталь прячется в выражении глаз. На рисунке, который я сделала во дворе парень смотрит с таким презрением, словно мы давние враги. А вот дома я постаралась сделать его взгляд чуточку теплее и теперь на меня смотрит влюбленный в кого‑то парень. Вздохнув подношу маленький рисунок к окну и пытаюсь поиграть со светом. Тени разбегаются под разными углами и меня осеняет.

В Париже мне показали замечательную штуку. Деревянную дощечку покрываешь густым слоем черной краски. Когда краска высохнет на ней можно рисовать обычным школьным белым мелом. Минимализм в действии, мирового признания такие рисунки не получают, но они обладают собственным настроением, очень и очень атмосферные. Впервые мне эту технику показал парень, в которого я была влюблена целый год, между пятнадцатым и шестнадцатым днем рождения.

Его звали Алексис, типичный француз с внешностью молодого олимпийского Бога. Длинные черные кудрявые волосы, собранные в небрежный хвост, проколотая правая бровь. Он был фотографом и подрабатывал в нашей художке кем‑то в администрации. К моей чести в него была влюблена не только я, но и все остальные девочки в школе. Время от времени Алексиса отправляли курировать наше общежитие и тогда в комнатах начинал твориться хаос. Мальчишки вытаскивали сигареты и дешевое вино. Девочки начинали краситься и прихорашиваться. Я тоже надевала красивое платье, но мне не хватало смелости подойти к нему.

15 января, на свой пятнадцатый день рождения я накрыла небольшой стол для своего курса. Чтобы не искать лишних проблем на свои головы мы заранее предупредили администрацию школы, что собираемся посидеть вечером. Обычно консервативный директор проявил благодушие и отправил на проверку не кого‑нибудь, а молодого Алексиса, так что мы могли шуметь не стесняясь. Ребята скинулись и подарили мне потрясающий переносной планшет, тот самый, на котором я рисовала Яна позавчера. В восемь вечера появился наш куратор с какой‑то коробкой в руках.

– Итак, из‑за кого я пропускаю матч «ПСЖ – Олимпик»? Кто такая Анна? – мои одноклассники засмеялись, а я покраснела до кончиков ногтей на ногах. – Хах, ставлю 10 евро на то, что это – вон та помидорка.

Представляете, он так и сказал – помидорка. Все, конечно же, расхохотались еще больше, но мне понравилось. Было в этом слове что‑то… что‑то интимное и сокровенное.

– Ладно, помидорка, не красней. Я вообще‑то не с пустыми руками пришел. Как‑никак день рождения. Вот, – и протянул свою коробку мне.

– Спасибо. Эмм… Очень красиво, – коробка была наполнена дощечками, выкрашенными черной краской. Наверное, мое удивление отчетливо отразилось на моем лице и Алексис расхохотался. Мы все ждали объяснения.

– Какая неприкрытая ложь. Но на самом деле это только часть подарка, так что наберись терпения.

А потом он достал упаковку обычного мела и сотворил чудо. Он нарисовал ангела с моим лицом. Вся фишка заключалась в том, что мел оставляет широкие, мягкие штрихи и изображение получается очень объемным, почти воздушным. Вот и кажется, что ты рисуешь ангела.

– Вот, дарю тебе этот способ с надеждой на то, что ты станешь известной художницей и прославишь не только нашу школу. Не забудь упоминать мое имя каждый раз, когда будешь выступать на конференциях, – странно, что я помню все дословно сейчас. В тот самый момент мне хотелось раствориться в его голосе. Я была избранной, со мной говорил самый желанный парень Парижа и он только что сделал мне самый лучший подарок в моей жизни.

Весь последующий год я оттачивала эту технику, но так и не смогла показать свои рисунки Алексису. Мне было неудобно подходить к взрослому человеку и отвлекать его от работы. Во время его дежурств в общежитии его всегда окружали старшекурсницы и мне не хотелось, чтобы они подумали, что я в него влюблена. Зато я нашла удобный момент, чтобы показать то, чему я научилась – мой следующий день рождения. 15 января как раз выпадало на пятницу и вряд ли бы учителя постарше согласились бы курировать общежитие. По традиции предупредив администрацию я начала готовиться к своему празднику. Надела черное платье с белым воротником, черные колготки и мягкие черные балетки. Волосы собрала в тугой пучок, на ресницы нанесла немного коричневой туши. Но главным сюрпризом должен был стать не мой образ, а картина на большой черной доске. На ней я изобразила Алексиса в полный рост. На тот момент это была моя лучшая работа, выполненная с такой любовью и надеждой, что хотелось заплакать. Часы показали семь вечера. Мой маленький праздник начался.

Как говорится, пока мы строим планы – Бог над ними смеется. Я надеюсь, что смогла скрыть свое разочарование в тот момент, когда в комнату зашел не так ожидаемый мной Алексис, а наш учитель по введению в искусство мадам Жоли. Надо сказать, что удивлена была не одна я и мы все подскочили при виде мадам, совсем как на уроке.

– Добрый вечер, мадам, – в наших глазах читался немой вопрос, который не стал тайной для опытного учителя.

– Знаю, знаю, голубчики – ждали своего покровителя. Небось, пиво успели спрятать. Только не придет ваш друг – у него сегодня свадьба. Стоило поинтересоваться его планами заранее, прежде чем лишать меня законного начала уикенда.

Она говорила что‑то еще, но я уже не слышала. Мое сердце остановилось на миг, а затем застучало так, что вот‑вот могло пробить грудную клетку и отправиться куда‑нибудь топить наше горе. Свадьба. Это могло значить только одно – у него все это время была любимая девушка и сегодня он надел на ее миниатюрный пальчик с безупречным французским маникюром тонкое обручальное кольцо. Сегодня он сделал ее своей навсегда и навсегда стал ее мужчиной. Из моего левого глаза вытекла одинокая слеза, оставляя за собой черно‑коричневую дорожку, но правая сторона моего лица продолжала держать оборону. Я скромно улыбнулась и пригласила мадам Жоли попробовать праздничный торт. Первая влюбленность творческого человека должна заканчиваться вот так трагично, чтобы придать всему его последующему наследию ноту драматизма. Ты еще полюбишь кого‑нибудь снова, может и не один раз, но твои картины, стихи, песни навсегда лишены того налета наивности, который был с тобой в начале пути.

Как бы то ни было, но я должна быть благодарна Алексису. Именно после того как я показала его портрет художественной комиссии меня допустили досрочно к участию в конкурсе в лондонский колледж, что я с успехом и сделала. Другая девушка могла бы расстроиться или даже впасть в депрессию, а я свою боль направила в полезное русло. Главное правило – извлекать максимум из любой ситуации, даже если она совсем проигрышная. Испытав болезненное разочарование в первой влюбленности, я смогла нарисовать свою великолепную «Ночь» и к тому же при мне осталась техника рисования на дощечках.

 

Сегодня я с улыбкой вспоминаю все произошедшее и беру в руки одну черную доску, чтобы нарисовать нового ангела – Яна. Может в этот раз мне повезет?