Яма

Дело в том, что, еще прежде чем заказать ужин, господин отправил с гостиничного телеграфа депешу сэру Роберту Андерсону, ассистент‑комишенеру лондонской полиции. Время для отправки телеграммы, конечно, было невежливое, но сэр Роберт на своей хлопотной должности привык к тому, что экстренные сообщения могут поступить в любое время суток. Поэтому его служебная квартира находилась прямо на набережной королевы Виктории, в знаменитом краснокирпичном здании Нового Скотленд‑Ярда. После одного деликатного и запутанного расследования, которое я, может быть, тоже когда‑нибудь опишу, Андерсон чувствовал себя перед господином в долгу и только обрадовался бы, получив возможность отплатить услугой за услугу.

 

 

Телеграмма из Лондона пришла первой. Нам принесли ее вскоре после полуночи.

– Очень интересно, – пробормотал Эраст Петрович, пробежав глазами по наклеенным ленточкам. – Послушай‑ка. Британские вежливости в начале п‑пропускаю. «Единственный Бенджамен Аспен, соответствующий указанным Вами приметам и наличествующий в нашей картотеке, имеет отношение к преступному миру не с той стороны, которая Вас может заинтересовать, а с противоположной. Он был директором Эссекской колонии для несовершеннолетних преступников. Три года назад уволился по собственному прошению, не выслужив пенсии, поэтому нынешнее место жительства и род занятий в досье не значатся. Надеюсь, дорогой Фандорин, что эти сведения Вам помогут».

– Всё совпадает! – воскликнул я. – Строгость манер, привычка командовать, несовершеннолетний преступник! Очень похоже на дело Филипчука!

В восемьдесят восьмом году в Москве мы охотились за шайкой дерзких воров, которые каким‑то необъяснимым образом умели проникать в самые узкие отверстия, куда пролезла бы разве что кошка. Конечно, возникла версия, что кражи совершают мальчишки, но очень уж ловко и расчетливо, совсем не по‑детски, работала банда. В конце концов Эраст Петрович установил, что руководит шайкой начальник сиротского приюта Филипчук, весьма респектабельный чиновник ведомства благотворительных учреждений императрицы Марии Федоровны. Во избежание скандала дело замяли.

– С той разницей, что Филипчук на своей должности имел возможность подбирать исполнителей, а наш Аспен три года как уволился, – заметил Фандорин. – Примечательно еще вот что. Если бы англичанин даже и выслужил пенсию, снимать номер люкс в отеле «Мирабо» ему было бы не по к‑карману. Интересная складывается версия…

– Какая? – спросил я, потому что у меня никакой версии пока не складывалось.

– Филипчук отбирал в свою шайку мальчиков, которых считал «одаренными». Помнишь его разглагольствования на допросах о том, что всякое дарование ценно и что грех зарывать в землю таланты, даже если они не востребованы обществом? Мы разоблачили Филипчука, потому что след привел в приют. А теперь представь себе, что след растворяется во мраке.

– То есть?

– Представь, что человек, работающий с трудными подростками, собирает самых одаренных – в преступном смысле – и потом вместе с ними уходит в подполье. Возможно, продолжает обучать их криминальному мастерству. Самая большая проблема всякой банды – лояльность. Взрослые преступники слишком алчны и безнравственны, чтобы хранить верность главарю. Подростки же обычно бывают по‑собачьи преданы тому, кто их вырастил и воспитал. Ты слышал о «мальчишеских» батальонах парагвайского диктатора Лопеса, которые прославились абсолютным бесстрашием и лютой жестокостью? Если мое предположение верно, у Бенджамена Аспена такой «Джон Джонс» не один.

– Если ваше предположение верно, Аспен‑сан очень интересный человек, – сказал на это я. – Хочу с ним скорее познакомиться.

 

 

Наше знакомство с очень интересным человеком состоялось буквально минуту спустя.

Затренькал телефон.

– Явился. Поднимается к себе, – шепотом доложил Ибарра. – Я отцеплю от велосипеда наручники и буду ждать в коридоре.

– Не нужно наручники, – ответил я, немного раздосадованный тем, что не успел доужинать. – Просто ждите в коридоре.