Занятная игра в жизнь

Автор: Владимир Примечаев

Дата написания: 2023

Возрастное ограничение: 16+

Текст обновлен: 19.05.2023

Аннотация

Перед вами серьезное произведение, жанр которого определить трудно. Близок к нему «любовный роман», но любви‑то как раз здесь и нет, а есть некая внутренняя – и внешняя! – борьба двух героев, пытающихся подстроить под себя предмет внимания. Их тянет друг к другу и одновременно отталкивает. Он ищет высоких чистых отношений, она – мужа для дома. Елена – опытная красивая женщина, легко относящаяся к вопросам морали, с игривым характером, чувственная, с ребенком. Александр – молодой человек с еще не устоявшейся жизненной философией. Он стремится к ней душой и телом, но не принимает ее морали. Видя ее скрытность, хитрость, подчас даже лживость, не отталкивает ее, а словно бы пытается перевоспитать. Не принимая до конца, все же пытается принять ее. Что это: любовь, пристрастие?Уходит от нее. Но, поддавшись чувствам, вновь идет навстречу. И снова они любят друг друга. И снова возникают проблемы. И самая большая из них – появление бывшего мужа, который грозит разобраться с Александром.

Владимир Примечаев

Занятная игра в жизнь

Что бы женщина ни сделала с тобой: изменила, охладела, поступила, как говорят в стихах, коварно, вини природу, предавайся, пожалуй, по этому случаю философским размышлениям, брани мир, жизнь, что хочешь, но никогда не посягай на личность женщины ни словом, ни делом. Оружие против женщины: снисхождение, наконец, самое жестокое – забвение! Только это и позволяется порядочному человеку.

И. А. Гончаров, «Обыкновенная история».

ПРИХОД АЛЕКСАНДРА

Если бы не женщина, случайно попавшаяся навстречу именно в тот момент, когда Александр, повертевшись вокруг дома, собрался уже было уходить, и если бы не его вопрос, который тут же сорвался с языка – впрочем, давно готовый сорваться – если бы не женщина и не его вопрос, как знать, может быть, все обернулось бы по‑другому. Или вовсе никак не обернулось бы. Хотя нет – обернулось бы. Диалектика. Все происходит вовремя. Жизнь, беременная ожиданием, разрешается криком или революцией, или переоценкой ценностей, или – или… Задним числом почти всегда можно сказать, что это было неизбежно. Чаще всего так и говорят, потому что… общепринято говорить. Но в нашем случае так оно и есть. Если бы не женщина и не его сорвавшийся вслед вопрос, все бы произошло, конечно, несколько иначе, в других вариантах, но главное, суть – остались бы теми же. Суть бы не изменилась, вот что важно. И потому все произошло так, как произошло.

В этот день Александр решил зайти к Елене. Решил не то чтобы уж очень твердо, но, если время останется и не возникнет каких‑либо препятствий, и если найдется хоть какое‑то моральное обоснование прихода, то почему бы и нет? К трем часам дня он закончил свои дела: передал коллегам документацию, получил отпускные, испытав при этом душевное освобождение; время оставалось, место, где находилась ее работа, он знал – Елена объяснила – но не было особого повода. А как без повода? Он шел по вечерней темнеющей улице и придумывал повод.

Было начало зимы. Морозец. Дни короткие, словно бы какие‑то приглушенные, солнце далеко‑далеко за облаками, что и непонятно, есть ли оно вообще. Снегоуборочные машины перемалывают на дороге серо‑бурую массу. Навстречу много прохожих. Желтый свет в окнах магазинов, фонарные огни…

Повод не находился. Но Александр все равно двигался в заданном направлении. «В конце концов, ведь она сама приглашала – вот и повод, – решил он. – Зайду, спрошу: вот вы где, оказывается, работаете? Ну и как у вас дела? Придете ли завтра на тренировку? Обычный набор обычных фраз. Все начинается с этого…»

Что у них начнется с этого – он не знал. Как‑то так получилось, что шел он к ней, в общем‑то, бесцельно, не имея в виду какого‑либо особого продолжения – ведь она замужем. Просто женщина ему понравилась (можно бы сказать, что девушка, но у нее ребенок). Шел и все. Как и тысячи других идут куда‑то (куда?)

Александр не был коварным соблазнителем замужних женщин, но и не был пай‑мальчиком, стыдливо краснеющим от случайного взгляда. Слава богу – двадцать восемь. Пожил… Время стесняться прошло, а наглеть – еще не наступило. Время пришло жениться. Многие из друзей говорили, что уже прошло, и лишь некоторые, самые опытные – что никогда не поздно. А у него с этим делом все никак не получалось. Не то чтобы он был противником женитьбы, вовсе нет, скорее, он был, если выражаться точнее, противником сделки в этом вопросе. Он считал, что выбирать должно сердце, а не плоть и не разум. Он доверял своим чувствам…

Вот и сейчас, доверившись им, он почему‑то шагал к женщине, у которой был муж. Он шел к ней просто как к человеку, который симпатичен, вовсе не имея цели добиться близости. Он даже в мыслях не предполагал чего‑либо такого. Хотя, конечно же, красивые женщины ему нравились. Но она ему понравилась не только внешностью. Она ему понравилась простотой и вниманием. А когда к тебе человек с вниманием, да еще и красивый – разве это не греет душу? Очень даже греет.

Он подошел к желтому четырехэтажному дому, приятному своей спокойностью формы, к тем дверям, которые, как он предполагал, должны быть ее. Поднялся по ступеням в трепетном предчувствии, что все‑таки как‑то придется оправдывать свой приход, говорить что‑то сообразное случаю; хотел уже было толкнуть дверь, но успел прочесть надпись на табличке, висевшей сбоку: «Государственная страховая инспекция»… «Что‑то не то. Елена говорила, что ее рабочее место находится там же, где инспекция. Но почему инспекция на месте, а каких‑либо иных контор – нет? Странно…»

Александр решил обойти все здание. Первый этаж был полностью занят государственными службами, а второй принадлежал жильцам. Он прочел все таблички, но нужной не обнаружил. Зашел во двор. Обычные подъезды со списками жильцов на жестяных пластинках. Лишь одна дверь предполагала за собой какое‑то помещение, но скорее подсобное, нежели солидную контору.

Александр подошел, даже для верности дернул за ручку, но дверь оказалась запертой, да и не видно было, что сюда кто‑то часто ходит. Он опять вышел на улицу. Перечитал все вывески, пробежал глазами по окнам второго этажа – крайние из них показались ему подозрительными своей оголенностью. «Не иначе, как там что‑то находится, – подумал Александр, – но как войти?» Он вновь заглянул во двор. Нигде никаких табличек. «Может, вход через подъезд?»

Он постоял, помялся возле подъезда. Таким необъяснимым ему вдруг показался свой приход. «Ну, ладно, двери тех учреждений выходят на улицу, в них ничего не стоит как бы случайно войти: шел мимо, и вот… А тут – надо подниматься на второй этаж, да туда, где нет никаких указателей, и где посетители явно редки, только по делу или уж очень хорошие знакомые, а стало быть, сразу будет понятно, что зашел он неспроста. И что делать, если Елены на месте нет? Что отвечать, когда спросят, кто к ней приходил? А вдруг она занята или с ней еще кто‑то в комнате – что говорить?» В общем, невозможность скорого исполнения задуманного часто переходит в невозможность исполнения вообще. Так и Александр засомневался, решил, что как‑нибудь в следующий раз зайдет, когда все поточнее выяснит.