Занятная игра в жизнь

В общем, этот жест Елены вызвал в нем такие тревожные мысли, и потому Александр воспринял его плохо. Ведь он не просил Елену ни о чем. Да и не в его правилах обременять человека, пусть даже тому это ничего не стоит. Досада отобразилась на его лице.

– Зачем это?

– Мне так хочется… – ответила Елена.

Конечно, если этот жест от души, то как отказать? Ведь не заставишь же насильно все сложить обратно. Александр пошел за деньгами.

– Вот возьми, – он отсчитал ей приблизительную сумму.

– Не надо… – Елена оттолкнула руку. – Ты меня обижаешь.

– Ну, как же? Ведь это денег стоит. А ты, как я понимаю, не дочь миллионера.

– Знаешь что, Саша?

– Что?

– Ты, наверное, больше не хочешь приглашать меня в гости?

– Почему?

– Потому что… Ведь мы можем все это вместе употребить.

– Ну, ладно. Но деньги все‑таки возьми.

– Зачем?

– Зачем, зачем? Купишь чего‑нибудь на Новый год, – нашелся он.

И пока Елена соображала, что ответить, просто сунул их в ее карман.

– Хорошо… – согласилась она. – Чего купить?

– Шампанского, «птичьего молока»… Надеюсь, не трудно?

Он провожал ее до остановки в подавленном настроении. На памяти был пример, когда его знакомого вот так же обхаживала девица легкого поведения. Ей очень хотелось угодить ему и добыть к себе расположение, а заодно купить любовь с супружеством. Пожалуй, последнее было для нее важнее, чем все остальное. Не любовь руководила ею, а желание под видом семьи спрятать прошлые грехи. Но разве можно искупить свое прошлое? Наверное, можно. Но лишь в одном случае: когда ты решишь действительно раз и навсегда покончить с ним. Но ежели это не так, и твое стремление очиститься всего лишь как индульгенция, как попытка купить путевку в рай?

– Что с тобой? – спросила Елена, заметив его состояние. – Я в чем‑то виновата?

– С чего ты взяла?

– Я очень мнительна. Мне кажется, что это из‑за меня ты такой.

– Может быть…

– Ты расстраиваешься из‑за этих продуктов?

– Нет.

– Тебя волнует то, что у меня были мужчины?

– Наверное…

– Успокойся. Все было в норме. Не сверх того.

«А где тут сверх? – подумал Александр. – В каком отношении считать? В количественном? Качественном? Какая разница – пять или двадцать пять? Где грань?»

Он промолчал, лишь с горькой иронией подумал: «Женщину, конечно, можно слушать, но верить ей совсем не обязательно».

И все‑таки он был огорчен ее житейским опытом. «Но кто виноват в том, что ты не искушен? Может, это все так и должно быть? И лишь ты со своей нерешительностью остался позади всех… Она была не единожды замужем, а ты до сих пор не жил ни с одной женщиной. Что ты знаешь? И вправе ли судить?»

Но все же судить хотелось. Хотелось поступить резко, тут же оставить ее, сказав напоследок: «Таких, как я, девочка, у тебя было много и будет еще больше. Всего хорошего». Но он через силу выдавил измененный вариант:

– Тебя любили многие, любят, и будут любить… Вот в чем причина.

– Тебя тоже, – ответила она поспешно.

Была ли Елена права? И да, и нет. В том, что его любили не много, причина личностная – могли бы любить больше, приложи он хоть малость усилий. Да и в те редкие моменты, когда у него были отношения с женщинами, разве же он отвечал им взаимностью. Кто виноват? Мог бы любить и быть любимым. Но… перекос в воспитании.

Если бы Елена не понравилась ему просто как человек, и если бы не ее внимание и не уважительное отношение к нему, то все бы окончилось сейчас же… Но ее откровенность чего‑нибудь да стоила. Ведь она не стала ломать из себя непорочную девочку, а обо всем говорила открыто. И тому, что повидала, тоже вряд ли стоит удивляться, ведь женщине под тридцать – причем, красивой женщине.

Но все же то, как быстро произошел у них контакт, неприятно подействовало на Александра. Он не успел еще налюбоваться ею, насладиться общением, как она стала доступной. Эта легкость не очень‑то радует. Вместо предполагаемой удовлетворенности от зарождения чувства он получил недоумение.

Александр и попытался рассказать Елене об этом, считая, что правда перевешивает и искупает оскорбление, наивно полагая, что Елена поймет. Он ведь просто, говоря языком юридическим, констатировал факт, не желая в чем‑то обвинять противную сторону. Он как бы обвинял обстоятельства, но получилось, что ее…

Елена, встревоженная его откровением, предложила пройтись и поговорить более обстоятельно. Александр не стал возражать, хотя и неприятно было выяснять все это. Он почувствовал, что придется выкладывать все начистоту, так как лгать не умел, а правда всегда жестока и оскорбительна. Даже намеки на ее прошлое заставили Елену встревожиться, а что если он начнет говорить все прямо, так, как думает?

Они пошли по узкой тропинке, натоптанной в свежем, только что выпавшем, снегу – городские службы еще не успели расчистить дорожки после снегопада. Иногда шли рядом, иногда Елена чуть впереди. И от этой рваности движения и разговор их получался каким‑то рваным, отрывочным, непоследовательным, да и вообще – нелепым и неуместным. Словно бы шла торговля, а вот чем: непонятно. Не идеалами же, в конце концов.

– А ты, наверное, до сих пор жил как монах? Ни с одной женщиной никогда не встречался? – спросила раздраженно Елена.

– Встречался.

– Ну и?..

– Да вот, не возникало у меня таких проблем.

– Так это же естественно, Сашенька. Ты с кем встречался? Они, поди, были моложе тебя лет на десять? Так?

– Не на десять…

– Ну, приблизительно?

– Пусть так.

– А вот теперь ты встретился со взрослой опытной женщиной и встал в тупик? Так, что же тут удивительного? Ты хотел, наверное, чтобы я прежде поломалась, чем отдаться – не так ли?

– Нет… не совсем.