Заоконье: случайный код

– Если же… – девушка тяжело вздохнула. – Если же я все‑таки просто ненормальная и все это мне лишь видится, то я тем более не могла бы попасть в ее квартиру. Разве только и это мне примерещилось?

Мица обессиленно опустилась на диван, машинально вертя в руках деревянную фигурку кота. Если она еще не сошла с ума, то точно скоро сойдет. Ведь сейчас она пыталась разобраться, кто такая на самом деле Стелла: призрак, плод фантазий или обычная, настоящая девушка, соседка, которой нужна ее дружба. Почему с ней вообще все это происходит, почему нельзя жить скучной обыденной жизнью?

Поставив кота на полку, она вдруг решительным шагом прошла в коридор и, сдернув палантин с зеркала, взглянула в лицо отражению. В глазах сразу словно помутнело, раздвоилось, и взгляд потянуло внутрь, будто вглубь зеркального коридора, в котором мы ищем тупик и не находим. Только здесь не было зеркального коридора. В стеклянной глади отражалась входная дверь и сама Мица, но казалось, еще немного и отражение начнет расплываться, зеркало еще больше помутнеет, а затем в нем можно будет увидеть…

Мица в страхе отпрянула от зеркала и с силой ущипнула себя за запястье. Тут же сама и взвизгнула от боли, тупо уставившись на руку: на ее тыльной стороне набухали маленькие красные полумесяцы, оставленные ногтями. Она уж было подумала, что ночной кошмар продолжается, но что‑то творилось с зеркалом. Мица снова завесила его темной накидкой и для верности накрыла сверху еще плотным широким шарфом.

«Надо рассказать Стелле», – подумала она первым делом, забывая, что еще утром считала свою соседку призраком. Впрочем, презумпцию невиновности никто не отменял. Возможно, Стелла действительно обычный человек, точнее, необычный, коль разбирается в таких особенных вещах. Но для верности стоит походить с ней на людях и посмотреть, замечают ли ее окружающие. Мица помнила, как странно отреагировали двое мужчин, которых она встретила в лесу на пикнике. Она‑то была уверена, что отдыхает с Магдой и ее братом, но те люди увидели только ее одну и сильно удивились.

* * *

Впервые за долгое время Мица радовалась, что ей приходится ездить на работу. В суетливом офисном ритме удавалось отвлечься от ночных кошмаров и навязчивых мыслей про живые зеркала и мертвую соседку. Заодно потихоньку выветривалась непроизвольная неприязнь к Стелле, которая возникла после видения с кровавым пятном на ее голове. Четкие образы из страшного сна становились прозрачнее, эфемернее, обыденность заполняла все до последней минуты, а вечерняя усталость валила с ног. К следующей субботе Мица уже была не прочь снова пообщаться с новой знакомой. Желательно где‑нибудь вне дома: заодно можно будет проверить, видят ли ее окружающие.

* * *

– Ты смотри, какой голубоглазенький. – Стелла почти неприлично показала рукой с зажатым в пальцах квадратиком шоколада на светлого худощавого парня. Тот только что вышел из магазина и, распаковав новую пачку сигарет, зажал одну губами. Долго чиркая непослушным окоченевшим пальцем колесико зажигалки, он наконец прикурил, глубоко затянулся и тут же, закашлявшись, с отвращением сплюнул и выбросил почти целую сигарету в урну. – И хочется, и колется.

Мица настороженно взглянула на Стеллу и тяжело вздохнула. Соседка, жуя шоколад, сочувственно следила за голубоглазым парнем. Сегодня девушки с подачи Мицы побывали уже и в кофейне, и в парочке близлежащих магазинов, и везде продавцы как ни в чем не бывало общались со Стеллой, принимали от нее деньги, наливали ей кофе и продавали шоколад. Если это все и мерещилось Мице, то в таком случае было настолько обширной галлюцинацией, что можно было просто в ней жить и ни о чем не беспокоиться.

– В смысле?

– Ну, хотел покурить и не смог. Потерянный какой‑то. Но, боже мой, какой симпатичный! – Стелла без стеснения таращилась на молодого человека. Он так и стоял возле магазина, слегка сутулясь и дуя на руки, чтобы согреть заледеневшие пальцы. – Говорят, что блондинам блондины не нравятся, а мне так наоборот. Я уже почти готова к нему подойти сама, ты посмотри, какие глаза пронзительные. И почти синие!

– Вообще‑то это мой бывший, – проворчала Мица вполголоса. – И да, я как раз собираюсь к нему подойти.

– Ой, – Стелла зажала рот рукой, виновато и испуганно глядя на новую подругу. – Я же не знала! Извини.

– Да ничего страшного, конечно, ты не могла знать. Пойдем со мной.

Мица схватила слабо сопротивлявшуюся Стеллу за рукав и потащила за собой. В этот момент Арт, кажется, заметил, что к нему направляются две девицы, и взгляд его голубых глаз заметался по сторонам, словно он искал пути отступления.

– Привет, Арт. Поговори со мной, пожалуйста. Хотя бы пять минут, – попросила Мица, внутренне сгорая от стыда. Но ей уже очень хотелось поставить точку хотя бы для себя. Понять, что случилось, почему он исчез из ее жизни, не попрощавшись. Пусть для этого ей придется испытать пятиминутный стыд.

Голубые глаза почти страдальчески смотрели на Мицу. Боже мой, что случилось, кто это с ним сделал? Арт выглядел таким несчастным и опустошенным, что у Мицы даже пропало ощущение стыда и неловкости, осталась только какая‑то безусловная жалость в сердце.

– Простите, я же уже сказал, что вы меня с кем‑то путаете. Я точно не тот, кто вам нужен.

– Только не говори опять, что ты меня не узнаешь. – Жалость Мицы быстро испарилась. – Просто скажи, где ты был. Я не собираюсь за тобой бегать и доставать тебя, мне просто хочется понять, почему ты пропал. Я вроде никогда не была липучкой, мне можно было объяснить, я бы поняла и ушла.

– Но я правда вас не знаю, – упавшим голосом произнес Арт, и Мица увидела перед собой такое знакомое и родное когда‑то лицо и одновременно совершенно чужого человека. – Простите.

С этими словами он развернулся и пошел прочь. Вот так, опять без объяснений. Снова трусливо сбежал. У Мицы затряслись губы: от разочарования, от обиды, от вернувшегося стыда.

– Зачем я подошла? Я себя такой дурой чувствую, – пролепетала она, глядя ему вслед. – «Я не липучка, но объясни мне здесь и сейчас!» Столько времени уже прошло, он небось радовался, что я его не разыскиваю, а я нарисовалась и снова прилепилась.

Мица с надеждой взглянула на Стеллу, ожидая каких‑нибудь подходящих случаю слов: пустых, лишних, бессмысленных, но, главное, утешительных. Она так давно уже никому не плакалась в жилетку, зарывшись в свое одиночество. Но реакция Стеллы поразила ее еще больше, чем бегство Арта.

– Какой же он странный, – протянула она задумчиво. – И его взгляд, он же просто жуткий. Молодые глаза и лицо – и настолько старческий взгляд. Словно у него за плечами вся жизнь. Как будто он уже смерти в глаза смотрит – той самой, что давно его ждет. Не внезапной.

– Чего? – вытаращилась на нее Мица. Только что ее подруга любовалась голубоглазым блондином, жеманно уплетая перед ним шоколадку, и тут же словно внутри как переключатель сработал. На серьезном лице – ни тени легкомыслия, лоб задумчиво нахмурен, и меж бровей пролегла скорбная складка.

– Ты же не хочешь сказать, что он всегда такой был, когда вы встречались? – сказала Стелла и покачала головой. Подруги не сговариваясь двинулись вдоль длинного дома с магазинами в сторону, куда удалился Арт.

– Какой такой?

– Я же говорю, у него взгляд как у древнего старика. Полумертвый. Неужели он тебе не кажется другим?

– Кажется, – прошептала Мица, замедляя шаг. – Мне даже его походка не знакома. И, кстати, он никогда не курил.

– Так он и сейчас не курит, – усмехнулась соседка. – Пытается только, но безуспешно.