Заснувшая вода

Время летело незаметно, день клонился к завершению, невесты все не было. Полностью отдавшись своим переживаниям, Пачи выполняла монотонную работу в ее комнате. Кто‑то иногда заходил к ней, что‑то спрашивал, она отвечала, не отрываясь от своих дел, укладывая вещи, приготовленные невестой в приданое. Сделанные собственными руками вязанные детские вещи, кружева, платки, одеяла и подушки – все это Пачи бережно раскладывала, воображая картины замужней жизни. В какой‑то миг в дверях возник знакомый женский силуэт. Пачи смотрела, как женщина разводит руками, хмурит брови, видела, как шевелятся ее губы, но не слышала слов. Телом девушка находилась в комнате, а душа витала где‑то там, у родника, средь высоких деревьев вдоль быстрой реки, летела над зеленой травой, проливалась прозрачной водой, сверкая в лучах солнца, – там, где она повстречалась с прекрасным юношей, пленившим ее сердце. Но женщина, стоящая напротив, была настойчива, и душа вернулась в тело, а вместе с ней и слух.

– Что с тобой?! Я к тебе обращаюсь! – наконец донеслось до Пачи. – Ты что, оглохла? – возмущалась мать невесты, приближаясь к растерянной девушке.

– Не вини меня. Я, наверно, задумалась, – оправдывалась Пачи, стыдливо отводя взор.

– Не знаю, что за мысли тобою завладели настолько, что я не могла дозваться тебя, гони их прочь! – взволнованно говорила женщина. – Мне нужна твоя помощь!

– Да, конечно. – участливо ответила Пачи. – Что я должна сделать?

– Сходи к нашим башням и принеси несколько хорошо выделанных овечьих шкур, я хочу положить их в приданое Ли́би, – сказала Марет, недоверчиво глядя на Пачи, та утвердительно кивнула головой.

– Ты меня правильно поняла, Пачи? – переспросила женщина.

– Я все поняла, – ответила девушка, – сейчас же пойду и принесу лучшие шкуры.

– Ну хорошо, если так, я могу доверить это только тебе! – заключила Марет. – Но если тебя что‑то беспокоит и ты не справишься, то я сама схожу.

– Нет, не нужно, со мной все в порядке, просто задумалась, – заверила Пачи, – не беспокойся.

– Тогда поторопись, пока светло еще, – Марет еще раз внимательно взглянула на девушку. Пачи мило улыбнулась ей в ответ.

– Ну иди уже, чего ты стоишь?! – настойчиво подгоняла беспокойная женщина.

– Да, конечно! – спохватившись, ответила Пачи и прошла к выходу мимо Марет, склонив голову.

– Когда вернешься, найди меня во дворе, – окликнула та в дверях.

– Хорошо, – согласилась Пачи и вышла из дома.

После душного помещения, которое не успело еще остыть от дневной жары, здесь, на улице, прохладный воздух приятно обдувал лицо и успокаивал легким цветочным ароматом, доносившимся с луга. Пачи вдохнула полной грудью, окинула взором знакомую местность и, поправив платок, устремилась в горы.

Девушка поднималась по крутому горному хребту, на гребне которого возвышались родовые башни. Как безмолвные стражи, стояли они, устремившись в небеса, охраняя покой окрестных селений. Возведенные несколько веков тому назад для защиты от вражеских набегов, они и теперь завораживали своим величием.

Преодолевая сопротивление высоты и встречного ветра, Пачи шла, чуть наклоняясь вперед всем телом. Подол платья перекатывался большими волнами, волосы, выбиваясь из‑под платка, тонкими прядями падали на лицо. Пачи, часто дыша, одной рукой прижимая платье, другой – поправляя непослушные волосы, приближалась к высоким боевым башням. Сложенные из дикого горного камня, прямоугольные у основания, сужающиеся к верху, высотой в четыре этажа, завершались они ступенчатой крышей с выступающими пластинами черного сланца и пристроенным на вершине выпуклым камнем. В двух противоположных стенах на уровне каждого этажа были прорублены небольшие арочные окна и множество бойниц. Под самой крышей висели каменные балкончики без пола, через которые в былые годы, отражая нападения, бросали булыжники и выливали кипяток. Все это Пачи знала из рассказов отца о тех неспокойных недалеких временах, когда, защищая свою землю и угодья, предки воздвигали неприступные башни вокруг горных селений. У каждого рода была своя башня, с особенным знаком высеченном на фасаде. Всякий раз, глядя на этих грозных великанов в желтовато‑серых каменных одеяниях с черными крышами‑шапками на вершине, что непреступными островами были разбросаны по всей горной Ингушетии так, что из одного селения было видно другое, Пачи изумлялась и восхищалась мастерством и изобретательностью своих предков.

Меж боевых башен стояли жилые. Они отличались плоской крышей и небольшой высотой. К одной из расставленных по горному склону башен спешила Пачи. Узнав среди прочих нужную, она прибавила шаг.

У входа в башню стояли молодые люди, о чем‑то негромко переговариваясь. Заметив приближающуюся девушку, они всполошились и подались ей навстречу. Пачи остановилась, понимая их беспокойство, выпрямилась и подняла голову.

– Пачи, это ты? – узнав родственницу, сказал худощавый юноша в пышной белой папахе. – Это дочь сестры нашего Солтамака, – обращаясь к остальным, объявил он.

Парни одобрительно закивали головами, приветствуя девушку и тут же отводя взоры.

– Зачем ты пришла сюда в столь поздний час? – поинтересовался юноша, встав напротив Пачи.

– Меня прислала Марет забрать кое‑что из башни, – прямо ответила Пачи.

– Солнце скоро сядет за горизонт, внутри башни темно, ты ничего не разглядишь! – беспокоился молодой человек. – Я провожу тебя.

Он отступил в сторону, пропуская Пачи вперед.

– Зажгите факелы! – тут же скомандовал он другим юношам.

– Светло еще, я справлюсь сама! – возразила Пачи, смущаясь невольно причиненному неудобству.

– Иди, делай что тебе говорят! – настаивал юноша. – Я подожду у входа. Скажешь мне, если что‑нибудь понадобится.

– Хорошо, – согласилась Пачи и направилась к башне.