Золотой миллиард

Сосед Тимохин принес крепление для качелей, которые Иван на прошлой неделе просил сварить. Сам Иван выручает, когда нужны работы по дереву: доски напилить, отшлифовать, покрыть лаком. Это быстро. А со сваркой не любит возиться, а Тимохин в этом деле мастер. Идеальный сосед скуп на слова: вместе они повесили качели в саду для себя и на площадке перед домом для всех соседских ребятишек. Тимохин глянул на медвежонка и как‑то незаметно ушел по своим делам: он всегда уходит незаметно, вроде только что здесь стоял: Иван зашел за угол сарая, вернулся, Тимохина и след простыл. У бывшего сварщика и водителя большегрузов и тракторов безупречные манеры быть ненавязчивым, даже тогда, когда хочется с ним хоть партейку в нарды сыграть. Мог бы и задержаться. А Ивану так похорошело с кваса, смешно сказать – с кваса, что он залез в гамак и с чувством хорошо сделанной работы наблюдал, как Аня с Тимохинскими девчонками качается на качелях, прыгает на батуте, играет в кукольный домик, сделанный вот этими руками.

– Это место создал я! Для себя и своей семьи! На зло всем бедам создал, чтобы жить и наслаждаться вот такими моментами.

Красота, конечно. И можно было бы наслаждаться, если б не дыра в стене. Вот эта дыра ровно как египетские пирамиды: на первый взгляд ничего страшного: ну стоят пирамиды, ну зияет дыра, а однозначного ответа, кто построил пирамиды и вырезал дыру, у человечества нет. Хочется простого, успокаивающего объяснения. Подбережный прав: с запада тайком прибыли люди. Слабо верится, что они проделали долгий, опасный путь по занятым камнями территориям ради того, чтобы выкрасть двух детей. С этим пусть военная полиция разбирается. Круг прорезали разведчики: если возьмут «языка», то скорее всего, из числа взрослых, так что стоит насторожиться исчезновению именно взрослых людей. У шпионов невероятная для выжившего мирка техника. Увы, остается предположить, что круг просто сплавили и если б они лучше осмотрели место вокруг стены именно на предмет металлических «капель», то наверняка что‑то нашли. Суровин прокручивал в голове воспоминания: вокруг дыры действительно было что‑то напоминающее следы плавки металла. Вот такого доведенного до расплавленного состояния металла, который потом затвердел в произвольной форме. Как упал, так и затвердел. Единственное, следов было не так много, чтобы это привлекло внимание, да и спецы там уже порылись.

Темнеет летом поздно: и погрузившись в мысли, и решая, что делать дальше и стоит ли самому вызваться к полковнику Яровому, Иван потерял счет времени. Услышав настойчивый стук в дверь, он решил, что это кто‑то из соседей или Джеки не смогла достучаться, так что «прибавила громкости». Обычно она стучит тихо‑тихо, а потом звонит в колокольчик на двери. Колокольчик не видно, когда стоишь напротив двери, поэтому даже не все соседи о нем знают. Девочки убежали в дом смотреть мультфильмы. Суровин молча открыл дверь, без позывного «кто там?».

За дверью стоял лейтенант с фельдъегерскими нашивками, на дороге поблескивала на солнце шевроле нива со знакомыми номерами города Морока. В машине ждали двое бойцов, тоже из Морока: год назад проходили боевое слаживание под командованием Суровина. А вот лейтенант с веселыми, щенячьими глазами не знаком. Не припомнился.

–Капитан Иван Суровин?, – спросил басом лейтенант, никак не вяжущимся с еще детским взглядом.

– Я, – ответил Иван.

– Лейтенант Зубров. Вам приказано явится в главный штаб вооруженных сил России Уральской республики.

– Кем приказано, – уточнил Иван.

–….., – лейтенант замешкался. Видимо забыл упомянуть фамилию по неопытности. Зачитал не по правилам и теперь думал, как выкрутиться. Из коричневой кожаной сумки, он достал папку, сделал вид, что первый раз глянул на фамилию и ответил: – Генерал Серов. Собирайтесь. Вы поедите с нами.

 

Глава 2 Задание

 

– Где‑то под Екатеринбургом, – подумал Иван, молча следуя за Зубровым. Попытка осторожно разговорить лейтенанта в вертолете закончилась односложным ответом и таким прохладным взглядом, будто у Штирлица спросили, знает ли он радистку Кэт. Перед отъездом Суровин отдал дочь на «хранение» в домашний, круглосуточный садик Нины, оставил записку жене и вместе с фельдъегерем отбыл до полузаброшенного, частного аэропорта в Мороке, где их уже ждал вертолет. И после часу лету он сел на площадке в поле у кромки побитого недавним градом леса, откуда молчаливые люди в парадной военной форме отвезли их в промышленную зону по всем признакам находящуюся вблизи какого‑то крупного города.

Пройдя вдоль серого, бетонного забора группа пополнилась еще двумя молчаливыми офицерами – адъютантами полковника Ярового, и так они вместе зашли в полукруглый амбар. По стенам тянулись стеллажи с металлическими контейнерами. Так они прошли до середины амбара, когда Зубров свернул к правой стене и распахнул одну неприметную дверь. Внутри широкие коридоры окрашены жизнерадостной оранжевой краской. Без всякого вызова, будто кто‑то следил и вел их по камерам наблюдения, распахнулись двери лифта, тихо заиграла «Катюша». Иван раньше бывал в главном штабе, и то место выглядело по‑другому, так что можно предположить, что генеральный штаб поменял расположение, а может постоянно меняет. Лифт поехал вниз, ехал недолго и скоро двери открылись в широкий просторный коридор, со светящимися потолками. Здесь Зубров свернул направо. Что интересно: по левой стороне коридора двери во внутренние помещения двухстворчатые, тяжелые и широкие и видны намного реже, чем двери по правой стороне, которые и вовсе прозрачные. Через них видны люди в белых и оранжевых защитных костюмах. За следующей дверью промелькнул привязанный к столу камень, а за другой несколько камней находились в полупрозрачных капсулах. И самое ужасное заключалось в том, что оружия у Ивана с собой не было никакого. Даже обреза! Так близко с камнями без оружия он был только в самом начале эпидемии и повторять бы данный опыт не хотел.

Разум рвал и метал, кричал, орал диким воплем, что нужно что‑то делать, нужно искать оружие. Суровин уговаривал этот мятежный, не сговорчивый разум, что вот рядом идут люди с боевыми пистолетами, а значит и он вроде как не с голыми руками. Не удержался и обернулся на следующую дверь и увидел расчлененного камня: руки, ноги, голова, тело по отдельности прикреплены к стене и похожи на обучающее пособие. Не надо быть особо сообразительным, чтобы понять, что всё это вместе – лаборатория по изучению зомби‑камней. Джеки была бы счастлива здесь работать: применить свои знания для спасения уцелевших людей. Ее доброта и невысказанное чувство вины за профессора Паблутти толкают ее на разговоры о том, что если бы она попала в команду исследователей камней, то сделала бы всё возможное и всё в таком духе и синие глаза зажигаются каким‑то болезненным энтузиазмом, который знает, что обречен. В больнице‑то позволили работать и то хорошо. Даже прекрасно.

За прозрачными дверями последовала прозрачная стена. А за этой стеной два бородатых биолога дымят самокрутками. Курилка тут у них значится, для самых ярых табачных адептов. Говорят, в теплицах много чего выращивать стали, но курильщики давно пережили все никотиновые ломки и в магазинах сигареты по карточкам не купить, так что хлопотное это дело. А эти двое сидят, дымят.

Дальше тоже были прозрачные стены, и коридор стал вроде как шире. В просторных помещениях находилось незнакомое Ивану оборудование, стеллажи, техника, колбы, микроскопы и когда коридор свернул направо у дверей теперь уже белых, стоял караул. Зубров сказал доложить о них, тогда один из караульных ответил: – Вас ждут, – постучал два раза в дверь и распахнул ее.