Золотой миллиард
– Как поел, так на соске и уснул. И вот – спит, сладенький. Кажется, сильно ослаб.
Катя встретила взгляд капитана и смутилась, глядя на него с благоговением и уважением, как смотрит ребенок на какого‑нибудь уважаемого деда. Именно так в свои семнадцать видела Катенька любого человека возрастом за тридцать.
– Благодарю Екатерина! А где шкуру взяли?
– А, это Василий по описи нашел, в брошенном доме на полу лежала, – сказала курносая блондинка и мельком обернулась к машинам, ища кого‑то взглядом и загадочно улыбнулась, – а что там случилось? Говорят, сам Серов прилетал?
– Ничего что стоило бы внимания добрейшей Екатерины Зотовой, – отшутился Иван и приказал грузить ящик с медвежонком. Понятное дело, об этой дыре в стене пойдут слухи. Только уж как‑нибудь без него пусть идут. Дорога в поселок вела мимо Морока, такой же как большинство российских городов из бетона и стекла он виделся издалека безжизненными, наводящими тоску «коробками», а ночью так еще и ужас. Жизнь в городах осталась только вокруг станций, заводов и научных центров и то понятное дело не всех, а только тех, которые признаны необходимыми для выживания, уцелевшего в этой части планеты, человечества. Энергетика, металлургия, машиностроение в приоритете. Работников селят в ближайших домах, и так они верно и видны с воздуха горящим пятном на вечно уснувшем городе.
Поселок Иста был построен незадолго до начала эпидемии, как коттеджный поселок с намеком на элитность вблизи крупного города. Дома там хорошие, вокруг много распаханных полей и лугов. Но Иван в это дело не вникал, так что точно не скажет сколько гектаров и чем засеяно. На пустой дороге только у поселка навстречу выехала машина с «молочкой». В город везли молоко, творог, творожные сырки, мороженое и прочие молочные радости. Остальным ездить некуда, незачем, да и опасно.
Медвежонок проснулся и стал требовать молока. Ну то есть может и не молока, но ничего другого нет. Забавный комок бегал по ящику, вставал на задние лапы и пытался разглядеть, что там за голоса, запахи и звуки: любопытный и активный, как все здоровые дети. На глазок разведя смесь, Иван кое‑как намотал на руку медвежью шкуру и покормил медвежонка. Сплошная милота причмокивала, тихо урчала и пила, пила молоко, вымазав всю мордаху.
– На пятом уровне я тоже долго не мог понять, что делать, – под лунную сонату рассказывал Сергей Большов, – в баре на углу рядом с туалетом есть потайная дверь. Шифр написан на барной стойке, сейчас вспомню: семь, семь, пять, два. Вводишь и попадаешь на шестой уровень. Сразу угоняй тачку, потом типа двое суток в тюряге. Сбежать оттуда можно через потайную дверь в пятой камере, на прогулке зайдешь, и здравствуй свобода. Там бугай будет сидеть, вырубишь его двоечкой. Главное, не начинай с ним трещать. Бесполезно: вырубит в любой момент…
По радио крутят старые записи. Нового ничего не пишут: не до музыки сейчас. Человечество за прожитые сочные годы накопило достаточный запас, чтобы не испытывать недостатка в репертуаре на единственном радио Урала. Оба ведущих – выпускники филармонии и чтобы привить любовь к прекрасному и оторваться за «загубленную» молодость каждый час ставят классику. Пробило семь утра, прозвучал новостной позывной и водитель прибавил громкость:
– Чрезвычайное происшествие на Горном. Пропали две сестры пяти и семи лет. Ночью мать вошла в их комнату и обнаружила пропажу детей, окно было открыто. Всё село подняли по тревоге. На текущий момент ничего не известно ни о похитителях, ни о пропавших детях. Поиски продолжаются. Если вы что‑то знаете о похищении просьба отозваться и позвонить на единый телефон военной полиции три пятерки. К другим новостям…
– Саня, дай карту, – попросил лейтенант рядового Щукина. Тот пошарил в бардачке и подал заклеенную скотчем бумажную карту и скоро Большов старший сказал: – Горный находится в тридцати километрах от дыры. В принципе не так уж и далеко…
– Камни бы их сожрали, а не утащили, – озвучил очевидное Гофман.
– Камни бы сожрали всё на своем пути, а что не сожрали, то понадкусывали, – уточнил лейтенант и добавил, – и все‑таки странное совпадение. Не помню, чтобы пропадали дети.
– Да, преодолеть расстояние в тысячи километров с болгаркой наперевес через занятые зомби территории, чтобы украсть двух маленьких девочек идея так себе, – подумал капитан и мысленно согласился, что совпадение действительно выглядит странным, не более того. Это не похоже на поведение людей, не похоже и на поведение зомби. «Урал» и «Тигр» свернула направо . Окруженная приятнейшим хвойным лесом дорога вывела на въезд в поселок Иста, названного так в честь находящейся здесь раньше туристической базы «Иста», а база в честь чистейшего, прогреваемого в летние дни озера Иста, названного археологами в честь найденной здесь стоянки народа иста. Тут ниточка заканчивается, в честь кого был назван так тот народ, никто не знает. Поселок окружен прелестнейшим, шоколадного цвета деревянным забором, въезд украшен коваными воротами, справа от которых какой‑то чудак еще до всей эпидемии придумал установить и установил трехметровый в длину и двухметровый в высоту парусный корабль с коваными парусами и вылитыми из чугуна матросами. Охранник в будке – брюнетка с сонными глазами оглядела машины и махнула рукой, и машины поехали привычным маршрутом по кольцевой дороге и только к дому капитана «Урал» подъехал, остановился и ждал, пока пройдет разгрузка. Так, после коротких прощаний, Иван остался наедине с медвежонком, но ненадолго. За деревянными воротами его дома пропел петух, маленькие ножки зашлепали по каменной дорожке. Защелка брякнула и появилась девочка шести лет и сонно, улыбаясь, протянула: – Папа.
– Привет, Бусинка, – уставшим голосом ласково сказал Иван и погладил светловолосую головку и поцеловал в щечку.
– Пойдем есть. Холодно, – поежилась малышка в тонкой пижаме, – я сделала тосты с маслом и вареньем.
– Молодец. Мама что‑нибудь готовила?
– Нет. Как ты сказал « не готовь», так и не готовила, – ответила девочка и спросонья, не обратив внимания на ворчание медвежонка, убежала обратно в дом. Иван открыл ворота, чтобы было удобней затащить ящик во двор, как у соседа напротив залаяла овчарка, а следом, будто из неоткуда появился соседский сеттер и прямиком к ящику, заливисто лая и подпрыгивая. Медвежонок с испугу потянул лежащую на краю шкуру, и она как‑то рухнула на него, так что пришлось срочно «откапывать» хотя бы потому, что по этой шкуре он мог вскарабкаться и убежать. За сеттером бежала соседка Нина – молодая женщина, в коротком домашнем халатике и кричала: – Ириса! Ириса! Домой! Назад!, – пробежав четыре двора она немного запыхалась, взяла собаку на поводок и сквозь возмущение недостойным собачьим поведением, сказала: – Прости, Вань. Сбежала. И что на нее нашло. О!, – воскликнула Нина, заметив медвежонка. От этого удивления верхняя пуговка на пышной груди сдалась и расстегнулась.
– О!, – повторила Нина и решила, что в общем‑то это мелочи и возиться теперь с пуговкой неудобно. Нина и Иван пусть и просто соседи, но похожи друг на друга как близкие родственники, про которых говорят «медведи худыми не бывают». Оба рослые, основательные, с карими глазами, русыми волосами и такой простой внешности, что если за ней нет характера, так всю жизнь невидимкой и проходишь.
– Привет, Нин. Дрова‑то привезли?, – спросил Иван и нахально сунул ей в руки медвежонка.
– Привезли, Вань. Привезли. На банный год хватит. Где ж ты его взял?
– В магазине по карточкам купил. Буду пельмени с медвежатиной делать.
Нина опешила, а Потапыч прижался к упругим грудям и засунул холодный нос прямо в середину, в точку между грудями и облизал.
– Какие пельмени? Жалко ведь…шутишь, – засмеялась Нина и погладила медвежонка, отталкивая заливающегося лаем сеттера ногой.