Зоя. Часть 2: Америка

Когда девочка уже начала складывать фотографии обратно в коробку, она вдруг заметила небольшую карточку, которая лежала на самом дне. Зоя никогда её раньше не видела. На фото был изображён незнакомый мужчина в военной форме. Грудь его была увешана орденами. Так выглядели ветераны, которые приходили в их школу рассказывать о своих подвигах. Но ветераны были уже стариками, а мужчина на снимке выглядел моложе, не старше 40 лет, как решила Зоя. У него был высокий лоб и открытое лицо. Зое он понравился. Она перевернула карточку и увидела надпись: «Любимой Симочке и маленькому Пете от папы. Северодвинск, 1957». Не успев осмыслить, что именно она увидела, Зоя бросилась на кухню с визгом:

– Я нашла! Нашла дедушку!

Родители пили чай на кухне и пытались смотреть телевизор, который снова барахлил. Папа только что снова треснул телевизор, и на крошечном экране появилось изображение: фигура в немецкой форме и фуражке. Шла очередная серия «Семнадцати мгновений весны». Зоина мама обожала Тихонова, считала его эталоном мужской красоты и старалась не пропускать ни одной серии.

– Дедушку! Нашла.

Мама цыкнула на Зою, не обращая внимания на её слова:

– Тише! Тише! Сейчас очень важный момент!

Фигура в фуражке обернулась, и глаза Штирлица засверкали.

– Вот! Дедушка! Он не бросил никого. Вот он! Я нашла его фотографию, – Зоя протягивала карточку папе. Она думала, что папа бросится её радостно обнимать и благодарить за открытие, но тот молчал. Зое показалось, что он побледнел. Увидев папину реакцию, Зоя тоже замолчала.

– Лёля, всё, мы должны всё ей рассказать, – сказал папа тихим голосом.

– Петь, ну подожди, я никак не могу понять, он сейчас всё раскроет, – мама не обращала внимания на Зою, а пристально смотрела на экран.

– Лёля, мы должны рассказать Зое всю историю, – повторил папа. И только тогда мама обернулась.

– Что это? Ты что принесла? – вдруг закричала она.

– Я нашла. Дедушку, его фотографию. Я никогда не видела её раньше, и вот она. Он никого не бросил, он прислал…

Но Зоя не успела закончить. Мама вырвала фотографию из её рук, потом, словно не видя Зою, закричала:

– Ты где это нашла? Ты зачем рылась в документах? Да как ты смеешь?

– Элла! Ты не права! – вдруг выпалил Зоин папа и выбежал из кухни. Мама последовала за ним.

Дверь за ними захлопнулась, и Зое стало очень грустно.

Девочка пошла к себе в комнату, вытащила дневник. Уже несколько лет Зоя вела дневник. А с тех пор как Зоина соседка, Инна Львовна, с которой Зоя советовалась о своих волшебных перемещениях в Париж, порекомендовала Зое записывать её слова, Зоя стала делать это регулярно. Сначала записи были редкими и Зоя вносила в дневник только основные мысли из того, чем делилась с ней соседка. Но вскоре Зоя стала делиться с дневником всем, что с ней происходило, и исписывала целые страницы наблюдениями и размышлениями.

Зоя написала: «Северодвинск. 1957». Надо было обязательно найти объяснение, которое бы объединило этот город и дату. Зоя недавно перечитала Шерлока Холмса и решила, что ей надо применить дедуктивный метод. Как именно это делать ― она не знала. Но попробовала написать несколько фраз, которые бы смогли связать воедино информацию. Пётр Касаткин был военным. Он служил на фронте и был награждён. Значит, и в Северодвинске он служил? «Вполне возможно, – подумала Зоя. – Но в 1957‑м война давно закончилась, просто так посылать фотографию из Северодвинска он бы не стал». Ещё требовалось выяснить, где находился этот самый Северодвинск. Название города было похоже на водное, ведь Двина – река. Значит, на севере Двины есть такой город. Зоя решила, что ей обязательно надо проверить, так ли это, по карте.

«Значит, он служил в Северодвинске, когда папе было восемь лет, так как папа родился в 1949‑м. Получается, что дедушка Касаткин не бросал семью как минимум до 1957 года. Так куда же он делся потом? Почему никто его никогда больше не видел?» – недоумевала Зоя.

Зоя отложила дневник в сторону и задумалась. «Надо попробовать расспросить папу, ведь он хотел что‑то мне рассказать». Зоя вышла в коридор и тихонечко направилась в комнату к родителям. За дверью слышалось перешёптывание:

– Надо было раньше ей рассказать, теперь‑то уже поздно, – сказала мама.

– Что значит «поздно»? Ей уже тринадцать лет, уже совсем взрослая, – Зоя зарделась при мысли о том, что папа считал её «взрослой». – Пусть знает о своём дедушке, почему мы всё от неё скрываем?

– Петя, ты же видишь, сейчас могут не отпустить, ведь ты мне сам говорил, что нельзя никому про твоего отца рассказывать. А теперь‑то уж точно.

– Ну она же не дура, не будет на каждом углу трубить о нём. И, может, мы сами что‑то о нём выясним?

– Не знаю, уже тридцать лет прошло, кто уж теперь что‑то тебе расскажет? Главное, чтобы эта история не помешала нашему выезду.

Зоя вздохнула. От ощущения того, что родители ей врали всё это время, ей сделалось тошно. Но как выяснить правду? И почему они так тщательно скрывали от неё дедушку Касаткина? Почему говорили, что он бросил семью, когда папа был ещё младенцем, если это не так? И куда в действительности исчез дедушка?

Больше Зоя не задавала вопросов про деда Касаткина, хотя его портрет она забрала к себе в комнату и спрятала в дневник. Он так и лежал там, между страницами, а потом был перевезён в Америку. Иногда Зоя проверяла фотографию деда, думала о нём, мечтала, что он, такой красивый и яркий, приедет за ней, всё расскажет и сам раскроет тайну своего исчезновения.

В августе 1990 года семью Касаткиных вызвали на интервью в американское посольство. Зоя постаралась одеться как можно приличнее и очень переживала, что не поймёт вопросов представителя посольства. Зоя решила, что с ней обязательно будут говорить на английском, ведь она учится в английской школе. Посольство находилось совсем недалеко от их дома, и шли они туда пешком. По дороге Зою не покидало ощущение, что они идут в гости к друзьям. Однако, подойдя к зданию американского посольства, Зоя увидела огромную очередь, в которой стояли угрюмые, серые люди, а потом и военных, охраняющих здание. Ей сразу сделалось не по себе, и Зоя почувствовала страх, который подступил к горлу и сковал тело. Затем их провели по коридорам здания в довольно тесный кабинет. Там за столом сидела ярко‑рыжая женщина с пышной чёлкой и зачёсанными набок волосами. На женщине был тёмно‑бордовый костюм с высокими плечами. «Прямо как из „Бурда Моден“», – позавидовала ей Зоя. Это и была сотрудница посольства, которая проводила с ними собеседование.

Интервью в американском посольстве Зоя не помнила. Рыжая женщина о чём‑то спрашивала родителей, а Зоя всё время молчала. Разговор шёл на русском, и Зоя расстроилась, что ей не удалось ни слова сказать по‑английски. Сотрудница посольства говорила по‑русски довольно хорошо, но с ужасным акцентом. Пару раз Зоя поймала на себе взгляд рыжей женщины. Зоя старательно отводила глаза и боялась, что та заметит, что Зоя её украдкой разглядывала. Зое рыжая женщина показалась милой и приятной.

А потом они ушли. По дороге домой родители обсуждали интервью, пытаясь понять, понравились ли они этой женщине: