Абракадабра

– Да. С прошлой осени. А я смотрю, над банькой дымок вьётся и «птичка» ваша на площадке. Ну, думаю, значит, хозяева пожаловали. Дай, думаю, загляну. С утра‑то я на рыбалке был, а потом вздремнул пару часиков после обеда и не видел, как вы прилетели.

– Заходите в гости, Михаил Александрович. Может, в баньке помоетесь? Она уже почти готова. Сейчас проветрим и порядок!

– Спасибо, не откажусь. Баньку я очень уважаю. Только топить её одному больно хлопотно, да и мыться скучновато. А за кампанию я с превеликим удовольствием.

– Тогда берите бельё и приходите. А потом поужинаем вместе.

– Спасибо, спасибо. Дай вам бог здоровья. Я сейчас.

Пока Георгий и Михаил Александрович парились, Сергей, Валера и Саша играли в волейбол, а Рита с Женей и Юлей хлопотали по хозяйству. Потом подошла очередь женщин.

– Мужчины, – строго сказала Рита, – на пирс не ногой! Не мешайте нам купаться.

Через десяток минут распаренные, смеющиеся Рита, Женя и Юля выскочили из бани на пирс в чём мать родила, и с визгом кинулись в воду. Поплавав минут пять, они снова пошли мыться. Ребята играли в волейбол и следили, чтобы в окрестностях не было посторонних.

Вымывшись и накупавшись, женщины ушли в дом, уступив место Сергею, Валере и Саше.

Когда Александр вошёл в парную, горячий влажный воздух, напоённый запахами дыма, копчёных досок, веников и пара, ударил ему в нос. Запах был очень приятный и Саша с удовольствием вдыхал необычный аромат. Вначале ему показалось, что в бане слишком жарко, но через несколько минут он привык к температуре и Сергей потащил его на полог. Тощий Валера был уже там. Облив, раскалённую каменку водой и поддав пару, Сергей присоединился к ребятам. У Саши глаза полезли на лоб, и он рванулся вниз.

– Лежи, лежи! – удержал его Сергей. – Скоро привыкнешь.

Александр лёг рядом с Валерой на горячие доски полка, а Сергей стал хлестать их обоих большим берёзовым веником. Необычное блаженство охватило тело. Волны горячего пара и мягкие удары веника по спине, по ягодицам, по бёдрам, вызывали в душе какую‑то приятную щекотку. Хотелось лежать так вечно, вдыхать горячий ароматный воздух и ни о чём не думать.

– Поворачивайтесь на спину! – скомандовал Сергей.

Ребята повернулись, и берёзовый веник вновь зашлёпал по их впалым животам, узким грудям и тощим бёдрам. Через десять минут они, красные как варёные раки, выскочили на пирс и сходу бросились в прохладную воду озера. Необыкновенная лёгкость охватила всё тело Саши. Голова слегка кружилась, и он испытывал состояние близкое к невесомости. Сергей стоял в дверях бани, дыша свежим воздухом и ожидая, когда ребята накупаются.

Потом они снова зашли в парную, выпили по кружке кваса и стали парить Сергея, нещадно нахлёстывая его двумя вениками сразу. Тот, кряхтя от удовольствия, подставлял то грудь, то спину, то бока. Затем все вместе голышом ещё раз искупались в канале и, надев чистое бельё, вышли из бани. Саша был в восторге от русской парилки. Весь его организм испытывал приятную лёгкость и свежесть. Кожа дышала всеми своими порами, а в голове была необыкновенная ясность.

– Мужчины! Давайте к столу! – позвала Рита.

В гостиной уже сидели Георгий Евгеньевич, Михаил Александрович и вся женская половина. На столе стояла начатая бутылка коньяка, а Рита подавала горячие шашлыки.

– Сергей, присоединяйся к нам, поддержи кампанию, – пригласил Георгий, – а то женщины от коньяка отказываются. Вот, познакомься с нашим соседом, Михаилом Александровичем. Я ему всё рассказал о тебе, о Юле и о Саше.

Студент не заставил себя долго упрашивать. Георгий наполнил рюмки и произнёс тост: – Предлагаю, друзья, выпить за нашу встречу, за нашу дружбу и за всё хорошее.

Мужчины подняли рюмки и чокнулись.

– Господи благослови! – произнёс Михаил Александрович. – Прости наши души грешные! – И опрокинул рюмку.

Сергей и Саша удивлённо взглянули на него.

– Чего это он? В бога верит? – тихонько спросил Саша у Юли.

– Наверное, верит, – ответила Юля, пожав плечами.

– Хм! Взрослый, а в сказки верит! – не удержался Александр от комментариев.

Михаил Александрович внимательно посмотрел на него.

– Вижу, молодёжь не одобряет мои религиозные чувства?

– Ну, что вы, дядя Миша, – заволновалась Юля, – это ваше личное дело. Никто никого не осуждает.

– Да нет. Я же видел, как Саша на меня глянул. Но я не в обиде. Я его понимаю. А вот ему меня понять трудно… А, хотите, расскажу вам, как я стал верующим?

Александр пожал плечами, но Рита поддержала гостя.

– Да, да, расскажите, пожалуйста. Это очень интересно.

– Ну, если молодёжь не возражает…

И Михаил Александрович начал свой рассказ.

– Верующим я стал уже под старость. Когда мне стукнуло 60. А до этого был как все. Не то чтобы совсем атеистом, но религия мало меня интересовала. В молодости не до спасения души было. Грешил я, и не мало. Словно бес какой‑то во мне сидел. Всё суетился, всё хотел что‑то кому‑то доказать. Ершистый был, задиристый. Ни в чём не мог никому уступить даже самую малость. Самолюбие не позволяло. Деньги любил и женщин, и выпить был не дурак.

И надо сказать, везло мне. И денег было немало и женщин хватало, только не сложилась однако жизнь. Обе жены – красавицы ушли от меня. Грубоват я был и самолюбив страшно. Чуть что не по мне, дверью хлопну и в загул! Хотел чтобы всё всегда по‑моему было. Прав, не прав – неважно. Дети росли, а я их не замечал. Крутился, вертелся, всё побольше взять от жизни хотел, и не заметил, как молодость‑то прошла!

Со второй женой, Леной, семнадцать лет мы прожили, а в 52 года решил я, что не догулял я ещё. И понесло меня опять! Дома неделями не был. Молодую жену себе нашёл, 27‑ми летнюю. Только силы‑то были уже не те. Прожил с нею месяц, чувствую, что сдавать стал. Сердце стало пошаливать, да и по мужской части осечки пошли. Тогда я снова к жене решил вернуться, а она возьми да и выгони меня! На развод подала. Я опять к молодой жене. А та мне и говорит:

«Всё, дядя Миша. Кончилась наша любовь. Не пара мы с тобой. Мне старые, да больные не нужны. У меня не дом престарелых».

Тут только я понял, что жизнь‑то к закату клонится, а ни семьи, ни детей у меня нет. Вернее, дети‑то есть, да не нужен я им! Ничего я им в жизни не дал. Не замечал их. И впервые мне страшно стало. Как жить дальше? Чем жить? Кому я нужен? И стал я ездить по городам, искать, где бы пристроиться, якорь бросить. А работал я шофёром. Шофёры – народ дружный, своих завсегда выручают. Нашли мне жену, вдову в Москве. Муж её железнодорожником был, да утонул по пьянке… Хорошая такая женщина, аккуратная, незлобивая. Много она со своим бывшим мужем натерпелась, но детей вырастила. Любой её звали…