Абракадабра

– Май диа френд. Май диа френд. – Мой дорогой друг. Френд – друг. Диа – дорогой. Повтори…

Так продолжалось минут десять. Саше надоела эта «музыка». Он повернулся и хотел выключить диктофон, но тот отключился сам.

Однако через несколько минут диктофон заработал снова. Знакомые слова и фразы текли неторопливо, и Александр без труда повторял их в полудрёме. Диктофон включался утром несколько раз и, наконец, выключился совсем. Александр опять заснул, но когда Женя, постучав, объявила, что пора вставать, Александр проснулся и понял, что все слова и фразы прочно сидят в голове.

За завтраком Евгений Робертович спросил: – Ну, как прошло первое занятие? Запомнил первый урок?

– На всю жизнь, – ответил Александр.

– Вот и прекрасно. Я предлагаю сегодня всем перейти на английский. Ни слова по‑русски! Пусть Алекс поварится в нашем «английском котле». И если только он не сможет что‑либо понять, то переведите ему. Идёт?

Все поддержали дедушкину инициативу кроме Саши. Как ни уговаривал, как ни просил Александр, никто не хотел говорить с ним по‑русски. Волей неволей пришлось вспоминать забытые слова, угадывать значение фраз. Только, когда снова начались занятия по школьной программе, Женя, а потом Валера сжалились и стали переводить содержание уроков. Это была единственная возможность для Саши вновь услышать родную русскую речь, и занимался он с удовольствием.

Особенно приятно было заниматься с Женей. Она была терпелива и доброжелательна. Валера часто нервничал, если Саша что‑то не понимал по математике. Он поднимал глаза к небу и говорил трагическим голосом:

– О господи, послал же бог динозаврика!

Но потом принимался объяснять снова.

В перерывах между уроками Александр включал музыку, и они с Женей начинали в такт ритму двигать руками, ногами, выделывая всякие «па». Саша вспоминал Найск, детский дом, Таню, своих друзей, Костю и Диму. Ему хотелось вдруг неожиданно оказаться там, повидаться с ними, похвастать, где он был и что видел, какие у него теперь друзья. Женя смотрела на Сашу и пыталась подражать ему. Ей нравилось, как он танцует. Движения его были свободны и красивы, полны гармонии и чувств.

Валера же был равнодушен к танцам или прикидывался равнодушным, считая это несерьёзным занятием. Он стоял в дверях и наблюдал за Сашкой с Женей, скептически ухмыляясь.

– Иди, потанцуй, – приглашала его сестра.

– Вот ещё! – фыркал Валерий. – Это занятие для деревянных, у которых одна извилина в голове, да и та прямая.

– Сам ты деревянный, – обижалась Женя. – Танцы – хороший отдых и для здоровья полезны.

– Ну и танцуйте, если вам нравится, а я музыку послушаю.

Наконец занятия заканчивались, и Саша вместе с друзьями купался, катался на лодке, играл в футбол, бадминтон, теннис и в компьютерные игры.

Дедушка, Евгений Робертович, обучая Сашу английскому, в тайне надеялся, что ему удастся уговорить его поехать с ним в Америку и потому тщательно готовил урок за уроком. Это занятие увлекло его. Он почувствовал, что ещё нужен кому‑то, что ещё может приносить пользу, и это придавало смысл его беззаботной жизни пенсионера.

 

 

Глава 5

 

«Тарелка»

 

Английская речь на даче Раковских становилась для Саши всё более привычной. Регулярные занятия быстро увеличивали словарный запас, и некоторые фразы Александр уже понимал прямо в их английском звучании, без мысленного перевода на русский язык. Он начал ощущать «вкус» английского. Но говорить по‑английски ему было трудно. Его «ужасный акцент», – как выразилась Рита, – повергал в отчаяние истинную англичанку и вызывал смех у Валеры и Жени. Однако все отмечали, что Александр, несомненно, делает успехи.

В других науках результаты были скромнее, и Саша с тревогой думал, что времени на усвоение материала ему катастрофически не хватает. Валера, и особенно Женя, самоотверженно помогали Саше, стараясь подтянуть его, но дело двигалось медленно.

Александр, имея неплохую память, пытался вызубрить законы физики, химии, не вдаваясь в доказательства их справедливости. Физические опыты опускались, и становилось не ясно, почему переменный ток течёт через конденсатор, а постоянный нет? Откуда в катушке с током возникает индуктивное сопротивление и как возникает электрический резонанс? А формулы казались какими‑то китайскими иероглифами, имеющими тайный магический смысл, вроде заклинаний чёрной магии. Александр с ужасом смотрел на них и думал:

«Ну что тут можно понять? Как всё это запомнить? И зачем? Всё равно после экзаменов они вылетят из головы моментально!»

К удивлению Саши, оказалось, что Валера довольно хорошо помнил формулы и легко ориентировался в них. Он сходу соображал, где прямая зависимость между величинами, а где обратная, где надо умножить, а где разделить.

«Может быть, я тупой? – думал Александр, – может сейчас люди умнее, чем раньше?

– То, что ты «чурка» – это и ежу ясно, – заверил его Валера, – но не потому, что ты глупее меня. Просто у тебя в голове нет системы. Ты не усвоил, как следует предыдущий материал, не «разложил его по полочкам», не обдумал, а уже хватаешься за новый. Ты хочешь схватить всё сразу, быстро. А быстро можно только яичницу сделать, да и то всмятку. Вот у тебя в голове и получилась «яичница всмятку». Мало запомнить материал, надо его осмыслить, обдумать, усвоить.

Однако, несмотря на трудности с учёбой, Александр был доволен жизнью на даче. После утренних занятий, начинался настоящий отдых. Они ходили на катере на рыбалку, катались на лодке, бродили по лесу, собирая грибы, ягоды. Слушали интересные рассказы дедушки и Георгия Евгеньевича об их жизни, работе, путешествиях.

Особенно нравились Саше воспоминания дедушки о его матери – Сашиной сестре Соне, о её дальнейшей жизни после того, как Александр оказался в морозильной камере медицинского института.

В первые годы после замужества Софья часто навещала своих родителей в Найске, но потом их встречи стали реже, а общение ограничивалось лишь телефонными звонками да поздравлениями по случаю праздников. Родители Саши безвыездно, без отпусков и выходных дней работали в клинике, пытаясь найти способ вылечить сына, и вернуть его к жизни.

Последний раз Соня приезжала в Найск на похороны отца, Льва Яковлевича, вместе с сыном Евгением, который к тому времени окончил институт и работал в Москве, в Центре космической медицины. Он был уже женат и купил квартиру.

Слушая дедушку, Саша вспоминал своих родных, и казалось, что они вовсе не умерли, а живут где‑то в другом городе и дедушка хорошо их знает. Он стал Саше самым близким ему человеком, чем‑то вроде отца. Он стал даже ближе, чем Георгий Евгеньевич, Валера и Женя, хотя и они были ему дороги.