Академия хаоса. Искушение огнем

– Кармелла, вот в чем дело, – вздохнул император и, налив себе чай, взял белую чашку в руки и вдохнул аромат. – Путники непредсказуемы. Появляются где хотят, говорят всякую ересь, которую еще попробуй понять. Раздражает, согласитесь.

Она послушно кивнула, а некромант вышел из‑за кресла, подошел к ней и, бесцеремонно взяв за подбородок, приподнял. Черные глаза с зеленоватым ободком вперились в нее, не мигая, а холод медленно растекся по ее телу, делая его безвольным, как у куклы.

– Что… вы…

– Мы давно пытаемся поймать хоть одного, – продолжил император. – Чтобы выведать наконец все секреты. В самом деле, у нас перманентная война. Нужен перелом. Пусть подскажет.

– А ты – любимая женщина путника, – произнес некромант, повертев ее голову туда‑сюда. – Он был без ума от тебя – так ты сказала. Может, ты и сейчас ему не безразлична. Мать его ребенка. Он наверняка придет.

– Нет, – просипела Кармелла.

– Придет, раз вы ему дороги, – сказал император, отпивая чай. – Такая роскошная женщина словно хорошее вино – становится лучше с годами.

Кармелла хотела поблагодарить за комплимент. Пусть и избитый, из уст самого императора он приобретал особую ценность. Но не смогла издать ни звука.

– Может, путник придет, если сделать тебе больно, – прошептал некромант, склонившись к ее уху, а потом прикусил мочку так сильно, что Кармелла взвизгнула бы, если бы могла.

Что‑то теплое капнуло ей на плечо, но она даже не смогла пошевелиться. Некромант выпрямился, и его губы были красными от крови. Ее крови.

– Поймите, Кармелла, – вздохнул император, сделав еще глоток чая и облизав сухие губы. – Это ради империи. Путники видят все, глядя на наш мир словно на ковер под ногами. Я тоже мог стать путником, представляете? Иногда жалею, что не выбрал ту дорогу. Она была бы куда проще… Ваш любимый увидит, что вы страдаете. Уже видит. И если в нем есть хоть капля милосердия…

– Если ему на тебя не плевать, – добавил некромант, закатывая рукава. – Ваша звездность, вы хотите присутствовать?

– Разумеется, – подтвердил тот. – Я чувствую ее ужас так осязаемо. Он горячее чем этот чай. Ты уверен, что путник, если явится, не сможет навредить мне?

– Я некромант первого уровня и смогу заслонить вас от смерти. Но с этими путниками нельзя быть уверенным ни в чем, – ответил некромант. – В том‑то и дело. По сути, он мог бы предвидеть то, что случится. Но не отвел ее. Позволил прийти.

– Или он не предугадал, насколько жестоким ты можешь быть, – флегматично заметил император. – В последнее время ты пугаешь меня, Антрес. Словно бы это ты пьешь энергию хищников, а не я.

– Тогда давайте определим рамки, – сказал некромант, поглаживая плечи Кармеллы. Острые ногти впились в ее кожу, царапая.

Император задумался на миг, снова облизнул губы, как лягушка.

– Без рамок, – ответил он. – Пусть путник поймет, что мы не шутим. Ты слышишь меня? – громко спросил он, подняв лицо к потолку. – Приди и ответь на наши вопросы, и мы ее отпустим!

Повернувшись к некроманту, коротко кивнул. Тот бесцеремонно запустил руку в ее волосы, мгновенно испортив прическу, которую Кармелла делала в лучшем салоне Фургарта, а потом рванул вперед, так что она ударилась лицом о лакированный блестящий столик.

Боль ослепила ее, перед глазами поплыли цветные круги. Некромант потянул ее за волосы, заставляя выпрямиться в кресле. На столике остались пятна – кровь, пудра, немного блесток…

– Сделай так, чтобы она могла кричать, – приказал император. – Люблю женские крики.

– Как скажете, ваша звездность.

Прикосновение сухой холодной ладони к шее, оцепенение слегка отпустило ее, и Кармелла заорала, что есть мочи.

– Вот это голосина, – ухмыльнулся Антрес. – Твой путник услышит. Вы позволите?

Император кивнул, и некромант взял чайничек, из которого ее так и не угостили. Тонкий белый носик оказался перед ее лицом, а потом тонкая струйка невыносимо горячего чая полилась в вырез ее платья, обжигая грудь.

– Хватит! – выкрикнула Кармелла. – Хватит! Мы виделись всего раз! Я даже не знаю его имени!

– Однако он захотел тебя, – прошептал некромант, отставляя чайник на стол, и Кармелла, всхлипнув, разрыдалась.

Взявшись за кромку платья, некромант сдернул его вниз, оголяя и грудь, покрасневшую от кипятка, и хитроумное белье с жесткими подушечками.

– Ваша звездность! – взмолилась она. – Пощадите! Я верная подданная…

– И послужишь на благо империи, – кивнул император, с интересом разглядывая ее грудь. – А иначе нам придется использовать вашу дочь.

Кармелла подавилась всеми словами, которые готова была сказать. Арнелла? Ее доченька, ее солнышко, может оказаться здесь, в лапах этих чудовищ?

– Может, надо заставить путника ревновать? – задумчиво произнес некромант.

Кармелла с трудом подняла голову и посмотрела в бездонно черные глаза.

– Попробуй, – сказала она, и император махнул мягкой ладонью, позволяя.

***

Мы вернулись, когда совсем стемнело, и кроны больших деревьев припорошило звездами. Экипаж стукнул колесами о землю, подпрыгнул, так что я рефлекторно сжала руку Эммета, а потом покатился спокойно и остановился у главных ворот академии, которые оказались заперты. Окинув нас хмурым взглядом, сторож, похожий на злобного пса, открыл их, а после снова запер на замок, слегка светящийся магией.

– Распоряжение ректора, – буркнул он. – На первый раз прощаю, но с завтрашнего дня вводится комендантский час.

Эммет провел меня до дома, поцеловал в щеку и пошел провожать Миранду. Огонь вспыхнул в камине, затрепетал в светильниках на стенах, приветствуя меня как хозяйку. Распустив волосы, я расчесала их пальцами и слегка помассировала затылок. Голова гудела от впечатлений, глаза слипались, и я отправилась в ванную. В этом доме она была куда скромнее: ни мрамора, ни огромной лохани, где можно легко уместиться вдвоем. Став под тугие струи воды, я с наслаждением смыла дорожную пыль. Потом хорошенько вытерлась полотенцем, надела халат, который был велик мне на пару размеров, почистила зубы и, поколебавшись, осторожно провела ладонями по волосам. Все получилось: я не сожгла их, а только слегка подсушила. После Лабиринта магия в моем теле стала куда послушнее – словно третья рука, к которой еще предстояло приноровиться.

Я вышла из ванной, вытянула руку к гостиной, гася огни. Подошла к окну и выглянула наружу. Дом ректора виднелся вдали, но света не было. Остался у Стены? Задержался в академии? Развернувшись, замерла, заметив два огонька в глубине комнаты. Свечи? Но потом с дивана поднялся темный силуэт, и я поняла, что это глаза Родерика. Сердце подпрыгнуло в груди и застучало набатом.