Алая быль

– А ты женился недавно?

Миха от неожиданности аж закашлялся, подавился, покраснел весь. Кое‑как квасом протолкнул застрявший в горле кусок и, вытирая слезящиеся глаза, проговорил:

– Как ты узнал?

– А сзади тебя Люб увивается, – ухмыльнулся Стера, и Ставей захохотал оглушительно. Наклонился через стол, хлопнул напарника по плечу и спросил:

– Ты долг‑то супружеский выполнил, друже? Чего он за тобой по пятам‑то ходит?

– Да иди ты, – отмахнулся Миха, а Стера пояснил улыбчиво:

– Любы счастьем подпитываются. Когда человек счастлив, и Люб на высоте. При силе. И силой любовной молодожёна напитывает, чтобы тот ночью с женой ещё счастливее стал, ещё сильнее Люба сделал.

Миха покраснел ещё больше и пробормотал:

– Нужна мне сила его… Сам будто не справлюсь!

– Ты хорошего‑то духа не обижай, – покачал головой Стера, – Хороший дух не просто помогает, но и злых духов отгонит в случае чего.

Миха устыдился, помялся и проговорил, глядя вбок:

– Да я чего? Пусть подпитывается, коли нужно. Я ж не против.

– А злых, злых духов нету поблизости? – вновь шёпотом спросил Ставей.

Стера замешкался на мгновение и проговорил:

– Рядом нету. Они нас… видящих опасаются. Стараются подальше держаться.

– А добрые? – тут же живо поинтересовался Миха.

– А добрые никого не опасаются, – Стера хлебнул квасу, почти опрокинув кувшин дном вверх и посмотрел виновато на стражей: – Ну вот, весь квас допил.

– Да есть ещё, – отмахнулся Миха, – Ты лучше скажи, а Полевик в поле – ты его не можешь убить? Загубит же урожай!

– Я? – удивился Стера, – Так Полевик не дух, а нежить. Мы с нежитью не сражаемся. Зато вы и сами сможете Полевика убить.

– Это как? – удивился Ставей.

– Нежить серебра боится и осины. Выманите его, да убейте.

– Да у нас серебра на целый меч во всём селе не наберётся, – крякнул Миха, а видящий тут же ответил:

– А зачем меч? В Медяне вон из двух гривенников серебряных наконечник для стрелы делают. И лучший стрелок бьёт нежить, как куропатку!

– А это идея, – загорелся Ставей, – Сильно не разоримся, если с пяток наконечников серебряных сделаем. Потратим десять гривенников, зато пользы сколько?

– Целую куну за пять наконечников, – покачал головой Миха, но потом посопел немного и решил, что не такая это большая цена: – Хотя ежели на нежить людей из братства волка звать… Дороже получится! Я слыхал, что волкодавы менее пяти кун за вызов не берут!

– Ха, пять кун, – проговорил Ставей, и начал запихивать оставшуюся снедь в торбу: – В деревне Глузды приходили люди из братства волка на Ауку охотиться. В итоге воевода им пятнадцать кун отстегнул, и ещё кормили их всей деревней две седмицы, пока они Ауку по лесу искали‑шастали.

– Нашли? – живо поинтересовался видящий, и Ставей кивнул живо.

– Нашли. Приволокли потом в деревню. Мерзкое, волосатое какое‑то и зелёное. Будто мхом поросшее.

– Мимикрирует, наверное, – Стера тоже ловко убрал в заплечный мешок остатки еды, завязал тесёмки и поставил мешок в траву.

– Что делает? – осторожно переспросил Миха.

– Приспосабливается к окружающей среде. К лесу, – охотно пояснил видящий, – Цвет меняет. Привычки. Пристрастия в еде.

– Ага, – глубокомысленно кивнул Миха и постарался запомнить чуднóе слово. Потом повернулся к Ставею и спросил: – А почему этих… из братства волка волкодавами кличут?

– А ты их не видал ни разу? – Ставей поудобнее сел на лавочку и взял в руки колоду карт. – Перекинемся?

– Не видал, – мотнул головой Миха, и добавил: – Перекинемся!

– Так они шкуры волка на себе таскают всегда. Как одежду. Кто просто хвост воротником, а кто шкуру целиком, заместо плаща!

Стера тоже подсел ближе, собираясь поиграть в карты, но не успел. В конце села заскрипела телега, Миха повернулся туда и сказал весело:

– А вот и староста вернулся! Дядька Богомил!

Стера тут же упруго встал со скамеечки, закинул на плечо мешок, коротко поклонился стражам и пошагал навстречу телеге, в которую впряжена была пегая немолодая кобыла с грустными глазами и слепившейся нечёсаной гривой. На телеге восседал здоровенный мужик с бочкообразной грудью и немаленьким животом. На лице – окладистая борода, в которую будто влип мясистый с прожилками нос.

 

Глава 3

 

Староста зафыркал, умываясь из огромной кадушки, стоящей во дворе его дома. Пригоршнями черпал воду, плеская на голову, плечи, руки. Потом вытерся рушником и осоловело глянул на видящего:

– Прости, Бога ради, упрел с жары совсем!

– Ничего, – улыбнулся Стера, удобно примостившийся на дощатой скамеечке, в тени бревенчатого дома старосты. Мешок свой парень вновь положил рядом, а хорёк, обнюхав скамейку, угол дома да ведро, валяющееся у крыльца, скользнул в густую траву и зашелестел по направлению к саду.

– Маланья! – заорал Богомил так, что порскнули, взметая пыль, по двору куры. Закудахтали растревожено. И заорала, перекрикивая кудахтанье, из избы Маланья:

– Чего разорался, окаянный?

– На стол вечерять ставь! Гость у нас долгожданный!