Алиса не боится… Или Амазонка и Тимфок
С другой точки зрения, страх, он не только биологичен, но и выковывается социально, то есть воспитывается. Вопрос: зачем? И нужен ли сей ингредиент? Может, когда‑нибудь это станет не нужно. Когда? Интересно: в Эдеме он был, страх? Или рай предполагает… Или царство божие – всего лишь цель?.. Ох уж эти символы опять!
Что‑то заканчивается и одновременно что‑то начинается. Оптимисту хочется думать так.
Он не знает, что сказать и в какое время, – оттого молчит?
А молчит постоянно. Глуп?
Когда тот болтунишка ушёл, он сказал:
– Классический дура‑чок‑с.
Он мал‑мал с ума упал. Ну не насовсем. Сейчас вроде подымаемся.
Это я о себе, что ли?
– Ты уверен, что понимаешь?
– М? – повернулся.
– В каком мирке живёшь…
– Почему вот эта баба в магазине злится – на меня, а не на того, кто всё устроил, почему не на него?
– Да ты философ, что ли?
– А баба не философ?
– Не философ. У неё другие задачи от…
– От кого?
– От природы. Умная баба и умный мужик – разные величины.
Такая вот незатейливая затея.
– Рад вас лицезреть, милейшее чмо!
– Взаимно. Чмоки‑чмоки.
Эпитафия: Он хотел пристроить себе лоджию на первом этаже… Вместо склепа‑саркофага…
Ты упёртый мужик. На любое чужое «а» ты начинаешь выпячивать своё «б», «в» и прочий алфавит, с припуском запаха на «г»…
Выправляющие осанку процедуры
Нина Васильевна, имея при небольшом росточке в объёме своём сто двадцать кило с граммами и миллиграммами, была подвижней и шустрей иных молодух. На цыпочках подкралась она к долговязой дочери и шлёпнула её ладонью по загривку: та мгновенно превратилась в оловянного солдатика со всей надлежащей выправкой и, быстро оборотясь, уставила на мать испуганные глаза.
– А не горбись, не гнись, не сутульсь! Тебя боженька статью наградил, чтоб ты стеснялась? Ишь ты! Я те покорежусь! Ка‑аженый раз по хребтине двину – увижу, горбишься. Вот и сделаю горбатой, коли так!
Алиса после такой выправляющей осанку процедуры, завидев или заслышав мать, сразу выпрямлялась и расправляла плечики.
Летящей походкой
Спустя несколько годков материна муштра возымела плоды успеха (можно так выразиться?)…
Со швейной мастерской любила Алиса пешёчком до конечной остановки трамвая пропорхать, и там уже «пересесть» на автобус до своего совхоза. В общем, четыре остановки получалось – безбилетных. Обожала, короче, шажком‑шажочком с подскоком танцевальным.
А в это время её мамуля, дородная наша Нина Васильевна, ехала вкругаля трамваем с мясокомбинатовского магазина, ей с двумя пудовыми сумками пешёчком не особенно улыбалось.
И вот едет Нина Васильевна в трамвае и замечает вдруг: все‑то пассажиры до единого дружно повернули головы свои вправо. «Чаво?.. – Нина Васильевна вытянула шею, как могла, и увидала: дочь её марширует по эстакаде через железную дорогу. Высокая, стройная, летящей походкой. – Э‑э‑ва!»
– А это моя дочурка, Алиска, – шепчет она стоящему рядом хлипкому мужичку с длинным чубчиком на стриженой голове.
– О‑о! – показывает попутчик большой палец. – Хорошего ей, тётка, женишка в потребление.
– Спасибо, дорогой. Дылда этакая. В отца, падлюка.
– У, – мотает мужичёк чубчиком вправо‑влево, не соглашаясь с тёткиным определением. – Всё годится, мать. В натуре.
– Ну‑у спасибочки. Етит твою налево! – И ещё задорнее, заострённее становится взор загордившейся матери: – Ать, твою мать! Как вышагивает! Пря‑ям припляс! Шпарит!
Мужичок одобрительно щерится и понимающе кивает, роняя чубчик свой на нос:
– Дэ‑эс, летит прямёхонько! Не свернёт?..
– Куды‑ы ей ворочить! Моя выучка.
И, хитро улыбаясь, сжала кулачище.
Записульки
Глаза распахнуты, душа открыта настежь, сладкое ощущение бытия. Как внезапный аромат. Ясный полдень в глазу, а не темень кромешная. При этом у тебя может болеть нога ли, голова даже. Но ты не обращаешь внимания – свет потому что сильнее тьмы…
Много чего зависит от случая. Вот встретилась бы мне книга такая в юности, я б, может, не пошёл в… (как там у Маяковского? «…пусть меня научат»), а в экономику ударился лучше…
– Либо газ по трубопроводу закопанному гонят втихаря (скажем, по секрету от всего свету), так что земля, и твой пол в квартире заодно, трясутся… Либо насос – зараза такая металлическая, знаете? – в подполе вибрирует, – водицу подгоняет в отопительных батареях (не учли, видишь ли, мощность на самой подстанции, и засунули тебе прямо в подвал тарахтелку, для уюта) … Либо уж – что так же верно – шум в голове твоей нарастает в виду одряхления плоти твоей… ну а это уже субъективность неотвратимая!
– Куда уж неотвратимей.
