Алиса не боится… Или Амазонка и Тимфок
Тимоха опять озадачен: «От жизни отстал?.. Или понравился я ей? – с сомнением уже думает он сам себе. – Не похоже, чтоб пенсионерка… Хорошо сохранилась… или сам я на пенсионера смахиваю? Неужели?!.» – И внимательнее приглядывается к попутчице: пока она ещё не вытащила из сумки разовую маску и не нацепила её на свои круглые розовые ушки.
– Маске рад? – подмигивает. – О‑очень рада я!
Тимоха машинально каламбурит: «Маскарад… Забавно. А где моя тряпочка? – Расстегнул молнию ветровки. – Коли маскарад – так всеобщий».
Брюнетка подмигивает ему ещё разок.
В универсаме попал под неожиданный прессинг: строго‑осуждающий дискант – торкнул и впился прямо в темечко:
– Зачем вы голыми руками трогаете?!. Я тоже, может, хочу семечек!
Оторвав пакет с висящего у его носа рулона, Тимоха, дунув на слипшийся край, надел его на ладонь и, покосившись на девицу со сверкающими за стёклами очков зрачками, поспешно переступил к лотку с черносливом. «Хотеть не вредно. Хоти на здоровье, кто мешает… безмозглое отродье, вырастила хотелку… И больше ничего ей не буду говорить! – Снял кепи, потрогал затылок: – Э‑этой мадам я всё одно не понравился… так что: нуль – нуль! Правду говорят: убить словцом запросто… особенно по мозгам если! Главное, чтоб мозги остались в наличии… для экспертизы».
На кассе из‑за сиреневого вирусоловителя (модного, скорее всего, и дорогого – с клапаном наподобие клюва попугая) кассирша невнятно проквохтала:
– Пока не приведёте себя в порядок, гражданин, обслуживать не буду.
Тимоха оторопело («…в какой ещё порядок?!») покосился на затянутых в марлю стоящих за ним посетителей и торопливо вынул из кармашка свою беленькую маску, при этом подумал: «Ладно ещё, за перчатками не погнали…»
Ворчливо заметил всё же, из справедливой вредности:
– Почему у вас работает одна касса всего? – Оглянулся, пальцем посчитал: – Из четырёх – одна! Саботаж? Остальные кассиры завирусели, что ли? Нехорошо‑с! Заведующую вызвать?.. Вы, случаем, не пята‑шеста‑седьма колонна?.. Да ну вас!.. – и пошёл прочь, оставив покупки у кассы…
Первая встреча с Алисой
Выходя из автобуса, Тимоха сунул маску в кармашек.
У подъезда своего дома глянул в лицо выходящей навстречу высокой женщине: «Краля…» – машинально отметил. Обернулся, забыв, что намеревался придержать дверь, и она хлопнула:
– Прошу прощения… Вы не курьер? – и сделал шаг на сближение, невольно желая померяться с незнакомкой ростом, и с удовлетворением убедился: «Вровень…»
– Да… А? – «краля», наоборот сделала устраняющий сближение, но запоздалый шаг в сторону. – То есть нет. Живу здесь. С недавнего времени. А что?
– Просто подумал, раньше прибежал… Вернее, наоборот, позже… И курьер… то бишь вы… думал… не дождались, уходите уже…
– А, поняла, поняла… – наморщила женщина лоб под отбившейся кудряшкой и даже помотала слегка головой, встраиваясь в логику незнакомца.
А у Тимохи продолжался неконтролируемый выплеск:
– А вы, случайно, не банкир?
Женщина погладила кончиками пальцев ямочку на подбородке и сотворила на лице недоумение: что‑де за вопрос? – и бровью мохнатенькой этак пошевелила.
Тимоха смутился:
– Извините… не знаю, почему спросил… глупо, да?
– Медработник я. И зовут меня Алиса… это предупреждая ваш следующий вопрос.
– Спасибо!
Забежав в распахнутый лифт («Тих‑тиби‑тох‑тох‑тох!»), Тимоха, с усмешкой поглядел в треснувшее зеркало и подъелдыкнул сам себя: «Запыхался?.. Желаете значительным выглядеть, сэр!.. Да‑а? Курьер к нему, понимаш… да с депешей!.. Но, простите, сэр, он разве не дождался бы вас, а?.. сразу так бы и отчалил?.. А посмел бы?.. раз вы такая важная птиса… ой, значительный… Да и созвон был наверняка предварительный… А‑а?»
Лифт двигаться не собирался, стоял себе и ни намёка на расторопность.
Испуг
«Что сделал не так?.. Не доделал что?..» – возникла мелкая мысленная паника.
Иногда что‑то незаметно смещается в житейском восприятии, даже после мелочи какой‑нибудь – психика устаёт вроде как внезапно, рывком. Согласимся, бывает. И внезапно всё вокруг представится несуразным, незнакомым, непривычным, незнаемым даже вообще, смутным… Да, нет?
И вот ещё что явилось на ум – но это уж по иному поводу: оно, конечно, произносить «Тимоха» удобнее, поскольку экономнее, а главное, теплее, приватнее, приветнее, однако чересчур всё ж запанибратски, не солидно с нашей стороны по отношению к персонажу: всё же Тимофей Емельяныч человек взрослый и кое‑что в жизни повидавший. Поэтому остановимся на усреднённом варианте: «Тимофей» – так оно получше! – а?.. Ну или Тим. Вот и пусть будет…
…Тимофей услыхал голос сверху, жалобно‑игривый:
– Лю, не пора ли нам пора, что мы делали вчера?
– Чё ещё?
– Да потрах‑трах, чё.
– Отвали, дурак!
– Хо! Вчера был умный, а ноне дурак?
– И так быват. В самый разец.
– Думаешь? А вот интересно, для чего ты думаешь?
– Чтоб не быть такой дурой, как ты.
Тимофей замедлил шаг – соображение как бы зависло на присказке: «Далеко идти, тяжело нести – это не для меня…», и совсем остановился, пережидая тревожно забившееся сердце: голос собственной дочери трудно было не узнать, – затем с осторожностью продолжил подъём, но теперь с опаской посматривал вверх.
– Ах вы, гады‑лоботрясы, уложить вас на матрасы, – пришептывал сухими губами, – надавать вам по мордасам, шелкопёры – тра‑та‑та…
При этом невпопад сопутствием: «Почему мне постоянно снится этот странный сон: не сумел, вишь ли, закончить институт. На самом деле закончил же! А угнетаешь! Мы подскочим и помчимся… на оленях утром ранним?..»
Тут звучит неожиданно и неприятно:
