Асфодель, цветок забвения

– Стучи, – Элли кивком показала на блестящую серебряную дверь.

Мика потянулся, чтобы достать большое витое кольцо, и оно обожгло его пальцы ледяным холодом.

– Уф! – воскликнул он, отдернув руку. Задышал на пальцы, отогревая.

– Стучи, – повторила Элли, – не то проторчим тут всю ночь.

Мика еще подышал на ладонь и решительно схватился за ручку. Там‑бам – глухо отозвалась дверь, а Мика взвыл от боли, затряс вмиг замерзшей по локоть рукой.

– Молодец, – похвалила Элли, – теперь подождем. Нас услышали.

– Откуда ты знаешь? Может, тебе тоже постучать? – поинтересовался Мика.

– Так я ведь часто бываю тут, – напомнила Элли, – точно тебе говорю, услышали. Одного раза достаточно. Я когда первый раз пришла, долбилась‑долбилась, руки отморозила, а мне объяснили потом, что все слышно сразу.

– Ясно, – усмехнулся брат, – ладно, подождем.

И он присел было на приступок у стены, но тут же отпрянул.

– Тут все ледяное, что ли?!

– Не все, – ответила Элли, – это просто первый уровень защиты.

– Сколько их вообще? – спросил Мика.

– Я знаю три, но их больше, – Элли смотрела вверх, – там второй уровень, облака. Они всегда над Городом должны быть.

– Зачем? – удивился Мика.

– Затем, что если будет яркое солнце над Городом, жители ослепнут, – объяснила Элли, – они белые‑белые. Им нельзя на солнце долго быть, обгорят и зрение потеряют. И Город сам по себе разрушится и исчезнет, а с ним все его жители. Лазурина так говорила.

– Ночью же нет солнца. Ночью‑то зачем облака?! – заметил Мика. – Они никогда звезды не видят?

– Нет, не видят, – ответила Элли, – но некоторые выходят за пределы Города по разным делам и тогда видят звезды. А над Городом всегда облака. Так надежнее. Ведь если кто‑то захочет причинить жителям вред, он найдет способ включить яркий свет и ночью.

– Понятно, – согласился Мика. – А еще какая защита есть, подземная? В смысле подоблачная?

– Ага, – кивнула Элли, – смотри!

Ворота становились бледнее, бледнее, пока совсем не исчезли, и открылся Город, переливающийся и мигающий, словно наполненный тысячами светлячков. Так казалось из‑за искрящихся крапин белого камня, которым были облицованы дома. За домами виднелись высокие башни с серебристыми шпилями.

Мика с удивлением смотрел на Элли: вместо ночной сорочки на ней было платье из легкой ткани, похожей на штору в их детской. В волосах – крошечные белые цветы. На ногах – красные атласные балетки.

– На себя посмотри, – улыбнулась Элли, перехватив взгляд брата.

Мика опустил взгляд и увидел светло‑коричневые замшевые брюки вместо пижамных штанов. Вместо футболки – белый пиджак. И обувь под стать: мягкие бархатные ботинки.

– Ты прямо юный принц, – довольно произнесла Элли и повела его по гладкой мраморной брусчатке сквозь узкие переулки между домами.

Шаги звучали шелестом крафтовой бумаги в полной тишине Города, погруженного в глубокий сон.

Брат и сестра вышли на круглую площадь, в центре которой возвышался дворец с четырьмя башнями. Казалось, дворец парил над площадью, так легки и изящны были его линии. Белое каменное кружево фасада звало взгляд вверх, туда, где над острыми куполами крыши сияли шпили. На одном из них сидел белый стриж. Витые колонны у входа во дворец расступились, дверь распахнулась, и дети вошли в зал, где внутри стеклянного озера пола плавали серебристые змейки. Во всю стену был огромный витраж с двумя фигурами: женщина в синем платье с белыми птицами и диадемой и мужчина с кривым носом в сером одеянии. В центре зала висело большое пушистое облако.

– Мы здесь, почему ты не встречаешь нас, Лазурина? – спросила Элли.

– Потому что сегодня моя мама умерла, – ответило облако. Голос показался Мике очень знакомым.

– Как же так? – воскликнула Элли. – Она не могла умереть, она – волшебница!

– Волшебницы тоже умирают, – отозвалось облако, – мой отец оказался сильнее.

– Не может быть! Что теперь будет? – Элли еле сдерживала слезы.

– Эй, только не разрыдайся! – сердито крикнуло облако. – Прекрати сейчас же. Ничего не будет. Они сражались за пределами Города и поубивали друг друга. Теперь я одна. И королева, судя по всему.

– Ты же не видела, как все было, откуда ты знаешь, что они оба погибли? – возразил Мика.

– Оттуда, – зло ответило облако, – я была на стене и смотрела, вот откуда. Они бились всеми возможными и невозможными способами, пуская друг в друга молнии и ледяные стрелы. В итоге убили друг друга своей ненавистью.

– Какой ужас… как жалко, – сказала Элли.

– Да ладно, этим должно было все закончиться, и я попрощаться не успела, ты же знаешь, после смерти наши жители просто исчезают… Тают в воздухе. Сначала Моргана исчезла, а через несколько секунд Хорбор, я так же исчезну, когда придет время.

Облако качнулось, и из него вылезла девочка.

У нее была молочная кожа, белые волосы, брови, ресницы и светло‑голубые глаза. Несмотря на то, что Мика эту девочку ни разу не встречал, и вообще никогда не видел людей с подобной внешностью, блондинка кого‑то ему напоминала.

– Лазурина, – она протянула ему руку, и он пожал ее, – дурацкое имя, не правда ли?

– Нормальное, – пожал плечами Мика, – у нас в классе вообще Евграф учится.

– Евграф, может, и учится, а Лазурин ты точно до меня не встречал, – заметила она, – а если сокращенно – Лала. Как тебе, нравится?

Элли усмехнулась. Лазурине Мика был явно симпатичен.

– Если тебе нравится, могу звать Лалой, – отозвался Мика.

– Значит, теперь все войны кончились и вам нечего бояться? – прервала их увлекательную беседу Элли.

Лазурина ответила:

 

Враг нам невидим, он нам

Неощутим,

Город наполнен звоном,

В Городе дым.

 

Здесь происходит что‑то,

Это – беда,

Облачная пехота,

Льется вода…