Асфодель, цветок забвения

– Значит, ты про Фата Моргану? – подсказал папа.

– Наверное, – согласилась Элли, – а кто она такая?

– Волшебница. Она умела строить невероятной красоты замки, где били высокие фонтаны, росли удивительные деревья, – сказал папа. – Фата Моргана заманивала усталых путников, которые сворачивали с верного пути к роскошным дворцам, но через некоторое время видения вдруг исчезали!

– И что делали бедные путники? – спросил Мика.

– Кто‑то погибал, не найдя дорогу домой, а кто‑то все же ее находил, хотя дорога была долгой и трудной, – ответил папа. – Но это сказки, а сейчас приведем исторические, а затем научные факты.

Папа всегда так говорил: он работал инженером на заводе и к самым невероятным историям подводил реальные факты и доказательства. Если он не мог с точки зрения науки объяснить какую‑то легенду или сказку, они ему были не интересны.

И папа рассказал о том, как в восемнадцатом веке моряки китобойного судна «Аврора», плавая в Атлантическом океане, увидели острова, которые потом даже нанесли на географические карты, дав им имя того судна. Однако каково было удивление группы мореплавателей, которые отправились позднее в те края, но в указанном месте не смогли обнаружить эти новые земли!

– Что случилось, куда делись острова Авроры? – спросил Мика.

– В том‑то и дело, что ничего, никуда они не делись! – ответил папа. – Их просто не существовало на самом деле, это был мираж. Подобные видения не раз доводилось наблюдать и в других точках земного шара. Например, на побережье Франции люди видели, как в Средиземном море на горизонте появляется большой остров и горы на нем, а потом вдруг исчезает в воздухе.

– Здорово увидеть такое, наверное, – протянула Элли, зевая.

– С точки зрения физики атмосфера подобна слоеному пирогу, у которого все слои имеют разную температуру, – продолжал объяснять папа, – сквозь них солнечные лучи проходят по‑разному. Чем больше разница в температурах, тем извилистее путь лучей, а искривление происходит от более теплых слоев к тем, что холоднее.

– Я не очень понимаю, – вздохнул Мика.

– Ничего страшного, – сказал папа, – не так‑то просто понять то, чего не видишь, а иной раз и невозможно! А что касается предмета нашего разговора, то еще есть такой момент: чем сложнее форма атмосферных слоев, тем причудливей мираж. А эти слои в потоках воздуха могут всячески перемещаться, накладывать изображение или его части друг на друга, создавая совершенно невероятные и удивительные картины. Ладно, сын, давай спать, а то твоя сестра давно уже нас не слышит. Спокойной ночи, Мика.

– Спокойной ночи, па.

Отец аккуратно закрыл за собой дверь, а Мика свесился с верхней полки и посмотрел на спящую сестру. Она улыбалась. Возможно, ей снились корабли, плывущие над землей к далеким зеленым островам, которых на самом деле не существует. Мика вернулся на свою подушку и не заметил, как провалился в сон, где он был капитаном и плыл на большом корабле. Над морем летала гигантская птица. Летала, летала, а потом опустилась на палубу, проковыляла к штурвалу, где стоял Мика, и спросила:

– Хочешь знать, как все было?

– Что все? Что было? – не понял Мика.

– Хочешь знать, что случилось вчера ночью? – спросила птица голосом Элли. – Только ты встань уже, а то как‑то странно с тобой разговаривать, когда у тебя глаза закрыты.

Мика проснулся, и Элли вскочила со своей нижней кровати и сдернула с него одеяло. Это была игра: если не успеваешь удержать, бинго тому, у кого в руках одеяло! Лишишься его пять раз за неделю – моешь пол в комнате.

Мика недовольно поежился и спустился.

– Чего ты вскочила? Ты же вырубилась на середине папиного рассказа! – пробурчал он, поднимая одеяло.

Сестра схватила его за руку и шепнула:

– Да кошмары какие‑то начались, вот и проснулась. Ну, знаешь, почему я упала ночью вчера? Один – ноль, если что!

– Не сильно стукнулась? – поинтересовался он, забирая одеяло. Все равно ей нельзя наверх, что бы она там ни рассказала.

– Вообще не сильно и не больно! Даже синяка нет! – похвасталась Элли и заняла выжидательную позицию: руки скрещены на груди, губы поджаты, глаза в потолок. Придется спросить, иначе она всю ночь так простоит.

– Ну и почему ты упала?

Она радостно выпалила:

– Ступеньки! Я шла, шла по ним, а они р‑раз – и закончились. Вот я и упала!

– Понятно, – сказал Мика.

– Как это, понятно?! – возмутилась она.

– Откуда ступеньки, Элли? – вздохнул Мика.

– Ты думаешь, я вру? – сердито шепнула она.

– Ладно, – Мика сел рядом, – я верю, хоть и не вижу того, что видишь ты.

– Увидишь, – пообещала Элли, – когда‑нибудь я смогу, придумаю, как показать!

Мика кивнул и полез наверх.

– Так что за ступеньки? – спросил он через минуту.

– Рассказать? – обрадовалась Элли. – Слушай! Когда вчера пришла ночь, все заснули, и даже выключились фонари, наступила тишина. Она была не очень долго, потому что вдруг зазвучала мелодия. Красивая‑красивая. Колокольчики звенели, и какие‑то птицы пели. И дудочки играли. Я услышала музыку и поднялась с кровати. Подошла к балкону, потому что оттуда свет… такой странный свет, не луны. Открыла дверь и увидела, как вверх идет длинная‑предлинная лестница, конца у нее нет, а если есть, то он где‑то очень‑очень высоко, не разглядеть. Лестница прозрачная, в каждой ступеньке будто лампочка. Светящиеся ступеньки: красная, розовая, зеленая, желтая, сиреневая, оранжевая, голубая, синяя. Это от них была музыка!

Я сразу подумала, что мне надо туда, наверх, идти! Принесла табуретку с кухни, поставила к перилам. Тихо‑тихо, чтоб не разбудить никого! Залезла и встала на ступеньку, а перил нет. Знаешь, как страшно! И я иду, иду, иду… Главное вниз не смотреть, а то испугаешься и упадешь. Поднимаешься высоко, все такое маленькое становится, игрушечное будто. Я поднялась на высоту вон того тополя. И тут началось облако. То есть ступеньки в облака ушли. Ничего не видно стало, и я не знала, что делать. А дудочка громче заиграла, будто позвала. Так жалобно, что я перестала бояться и пошла дальше, нащупывала пальцами ступеньки и шла. Потихонечку. Представляешь, как это – идти и под ногами видеть только облако. Эй, ты не уснул еще?

– Нет. И какое оно – облако? – спросил Мика.

– Белое, конечно, – отозвалась Элли, – а от огоньков ступенек – разноцветное, как радуга.

– А ты его трогала? Какое оно?