Белые Маги. Роман

Петра он встретил у длинной деревянной лестницы старого, обветшалого многоквартирного дома. Дом, очевидно, был дореволюционной постройки. В таких домах всегда ощущалась некая непостижимая магия, которую трудно понять и принять сторонникам свеженького ремонта. Пётр жил на самом последнем этаже, к которому и вела эта длинная, с небольшими площадками на каждом этаже лестница. Лестница всегда скрипела под шагами домочадцев и гостей, как будто бы имела своё веское мнение обо всём. Но ей точно было видней, сколько она ещё протянет на этом свете.

Пётр только что привязал коня и сгрузил тяжёлый чёрный пакет со своего спортивного велика, тут и подошёл к нему Фёдор.

– Привет, – спокойно поздоровался он.

– Ну, здрасьте, – смурно ответил Пётр.

– Чего такой с утра?

– Какой такой? – сначала возразил Пётр, но тут же смягчился, – Утро, дела. Поднимайся, чая попьём, – пригласил он Фёдора к себе.

И они, молча, зашагали по чуть прогнившим ступенькам вверх.

В квартирке Петра было темно и сыро, обшарпанные стены были обклеены многочисленными чёрно‑белыми фотографиями. Фёдор невольно стал их рассматривать. Пётр протянул ему сигарету и предложил закурить.

– Что нового? – спросил после долгого молчания Пётр.

– Да, ничего, – ответил художник.

– А я вот недавно вернулся из Москвы, там мои работы приняли на выставку, – гордо ответил Пётр.

– О, как! – то ли возмущённо, то ли одобрительно воскликнул Фёдор.

– И что ж взяли? – продолжил он после недолгого молчания.

– Помнишь, этих призраков, что у меня вышли на фото. Вот их. Потом бабочку ту, светящуюся, помнишь? Ну и те, магические часы, что шли наоборот, взяли. Потом, фото того старинного дерьма, этого автомобиля старого, что у деда в деревне был. Раритет (Пётр хмыкнул). Да, и деда в лодке на реке взяли. Там свет хороший получился, удачно лёг. Очень удачно.

– Помню, – без особого вдохновения ответил Фёдор и присел на корточки у окна, облокотившись о стену.

Снизу он поглядывал в окно, из грязных стёкол которого ему было видно кусок неба.

Он выпустил несколько клубов дыма, после чего равнодушно спросил:

– Ну и что тебе за это заплатили?

– Да, ерунда, – уклончиво ответил Пётр.

– На хлеб с маслом хватило? – спросил Фёдор немного завистливо и даже раздражённо.

– Давай пива попьём?! – прервал неприятный разговор фотограф.

– Ну, давай! – быстро согласился художник.

Пётр быстро достал из холодильника готовые чёрные жестяные банки с неким напитком и протянул одну из них другу. Быстро открыв их, собеседники, сделали по большому глотку как будто бы живительной влаги.

– Ну, за успех! Чокнемся?! – бодро произнёс хозяин квартиры.

– Что это? – с сомнением спросил Фёдор, протягивая между тем свой бокал‑баночку для того, чтобы «чокнуться».

 

Глава 2 Пробуждение

 

Фёдор проснулся от того, что яркое солнце било своими лучами в его лицо. Оно не стеснялось ничего – ни пыли, ни жиденьких занавесок, ни грязных стёкол, ни давно немытой щетины на лице Фёдора.

– Куда меня чёрт занёс? – пронеслась первая мысль в голове Фёдора.

Рядом кто‑то зашевелился. Фёдор увидел Петра.

– Ах ты, чёрт! Чем ты меня опоил вчера, чертяка! – выругался Фёдор два раза и соскочил с дивана, прикрывая себя слегка грязноватой мохнатой простынёй с прорехами.

– Не суетись, не шурши, – пробормотал Пётр сквозь сон. – Ты сам припёрся ночью, не выгонять же тебя было.

– Не помню, – ответил Фёдор, пытаясь разглядеть себя в зеркало.

– Ну, сам не помнишь, так хоть от меня отстань. Я сплю. – Пётр был категоричен.

 

Фёдор засобирался домой, быстро обнаружив свои вещи в куче у окна.

Он ушёл, прикрыв двери квартиры. Будить Петра не стал. Всю дорогу Фёдор силился вспомнить вчерашний день, но ему это не удавалось.

– Да, нет ерунда какая‑то, – гнал он от себя всякие не очень приятные вещи.

– Всё забыли, так забыли! – пытался себя успокоить Фёдор. И ближе к дому ему это практически удалось.

Его домик стоял почти в центре старого города. Деревянный выкрашенный в зёлёный цвет, он уже порядком облупился. Ставни были закрыты и забиты, так Фёдору было удобно. Было ещё окошко, которое выходило во двор, ему его вполне хватало, чтобы знать, что за погода и день или вечер наступает. Похлопав себя по карманам брюк, он быстро нашёл ключи от покосившейся зелёной калитки и вошёл во двор. В доме тоже было всё спокойно. Заперто. Вещи на месте, так же как он и уходил. Пустой холст смотрел на него с мольберта. Так же укоризненно, как и раньше. На стенах с выцветшими обоями непонятного оттенка красовались давние художества хозяина. Как раз с противоположной стены на него упорно смотрел огромный глаз с подписью «Око Холода». Взгляд его был тяжёлый и категоричный.

– Напился, зараза, вчера и ещё ничего не помнишь, – воскликнул Фёдор и ударил себя кулаком по лбу.

Он обречённо сел на стул, закурил и задумался.

Как будто батарея разряжена. Как будто.

Ясно вспомнить ему удалось лишь, как Петька произносит нараспев, словно растягивая речь: «Эт‑та раариитеет».

Как будто батарея разрядилась, а как зарядить её, ума не приложу.

– Мало ума! – выругал сам себя Фёдор. – Дурак, бездарность! Пустое белое пятно на теле вселенской жизни. О, может нарисовать белое пятно и всё сойдёт?!

– Идиот, – продолжил он диалог между собой.

Фёдор, тяжело вздохнув, встал, подошёл к окну, посмотрел во двор, но и там не нашёл никаких ответов на свои вопросы.

– Вопросы, вопросы, вопросы… Вечно одни вопросы и никаких ответов, – недовольно выпалил он в пустоту.

Фёдор вспомнил деда, который катал его в детстве на лодке, река, комары, рыба. Дед с цигаркой даёт ему очередной подзатыльник за то, что он не так закидывает удочку.

– Детство, – ухмыльнулся Федя. Вот, талант – есть он у меня или нет? Почему я до сих пор этого не знаю, не понимаю. Ну, были выставки, ну, пара рецензий, но всё это не то. Чего‑то не хватает… Но чего? Как мне стать тем, кем я мечтал быть в детстве.

И тут он почему‑то вспомнил картину «Купание красного коня». Она совсем без спроса ворвалась к нему из подсознания, просто‑таки всплыла внезапно на поверхность из глубин памяти.