Белые Маги. Роман

– Нет! Что ты! Тебя бы я совсем иначе нарисовал! – возразил Фёдор. – Сейчас стаканы принесу.

Фёдор налил сок девушке. И продолжил хвастаться своим искусством живописи.

– А это что за картина? Под полотном? Не готова ещё? Работаешь над ней? Можно посмотреть? – спросила заинтересовавшаяся Лара у Фёдора.

Фёдор немного смутился:

– Она готова, но я её ещё никому не показывал…

– О, как! Что шедевр, что ли какой‑то? – рассмеялась девушка.

– Думаю – да.

– Серьёзно, что ли? Ты шутишь? А ну да, конечно, для любого творца каждое новое произведение – шедевр и так до следующего или на несколько дней. По себе знаю, – улыбнулась девушка.

– Серьёзно. Это лучшее, что я нарисовал.

– Неужели?! Не верю! Вот так повезло – зашла случайно, а тут шедевры повсюду! – продолжала смеяться Лара.

– Смотри! – и Фёдор сдёрнул полотно.

Лара увидела картину. Ей стало немного дурно от увиденного, и она застыла в молчании.

– Ну как? – спросил Фёдор.

– Не знаю…

– Тебе не нравится? Ты думаешь, что это всё пустое? Уходи! – и Фёдор в порыве чувств указал на дверь.

Но Лара его не слышала:

– Постой, я видела такие фигуры, с месяц назад, на набережной, они были на ходулях, в каких‑то белых балахонах и капюшонах‑колпаках, но говорили со мной на каком‑то непонятном языке, обступили так, это было ночью, я испугалась и убежала… Точно, они. Это что цирк какой‑то новый? Я просто не знала, а ночью они жутковато смотрелись и лиц совсем не видно, живых, понимаешь? Ты только не говори – что испугалась, боюсь всего, просто правда жутко было, среди ночи и так внезапно появились. Но я их на набережной днём потом ни разу не видела. А ночью не ходила больше. Так откуда ты их знаешь? Где видел? И бокалы с вином у тебя на их столе или что это за жидкость?

Посыпался град вопросов от девушки, но Фёдор замолчал и задумался.

– Ну, видел, видел, – наконец сбивчиво произнёс он, – А как тебе цвет, правда, очень удачный?

Лара, молча, рассматривала картину. Совсем позабыв о стакане сока, она внезапно уронила его, и стакан разбился, а едкие оранжевые брызги разлетелись по полу.

– Ой! – вскрикнула девушка, – Прости! Я не хотела!

– Ничего, – смурно ответил Фёдор и принялся убирать осколки.

– Я, наверное, пойду, – неуверенно произнесла девушка.

– Стой, куда ты пойдёшь?! Сейчас уберу и провожу тебя. Ночь же, забыла?

– Ну, просто неловко как‑то вышло… – протянула Лара.

– Неловко, – усмехнулся Фёдор, продолжая собирать осколки, – А там по улицам белые маги на ходулях бродят не забыла? Не боишься уже что ли?

– Не шути так! – обиделась девушка.

Фёдор протёр пол от оранжевой жидкости.

– Хорошо, что на картину не попало, – произнёс он, – так как тебе цвет?

– Оранжевого не хватает, – съязвила Лара.

– Вредная ты.

– А ты, что думал…

– Надеялся, – ответил Фёдор и попытался обнять девушку, но она отстранилась:

– Проводи меня домой, я уже устала, длинный день сегодня был, сложный.

– Ты что не знаешь, что все нейробиологи советуют как можно чаще обниматься, потому что человек без близких тактильных ощущений, страдает также как от физической боли? Это ты огонь свой крутить устала, – ответил Фёдор, – давно этим занимаешься?

– Да, прилично уже. Не страдай.

– Не буду, я ж за тебя переживаю, – улыбнулся Фёдор, – А где ты живёшь?

– Недалеко от парка.

– В принципе и от меня недалеко, – улыбнулся Фёдор, – Пройдём пешком или тебе такси вызвать, ты же устала?

– Можем пройтись, воздухом подышать, если не боишься сам возвращаться.

– Не боюсь, – сурово ответил Фёдор.

 

Глава 8 Новая картина

 

Не бывает никакого творчества без любви. Творчеству любовь необходима, как воздух… Чем больше любви, тем больше творишь. Чем больше творишь, тем больше любви…

 

Вернувшись домой, Фёдор долго размышлял. Он брал скетчи, рассматривал свои рисунки. Завесил снова картину. Потом снял её и решил начать писать новую, основываясь на рассказе Лары. Ему захотелось изобразить этих склонённых над девушкой белых магов. Он снова пробовал прорисовать им черты, но ничего путного у него не вышло. Потому Фёдор забросил карандаши и кисти от досады и лёг спать.

Ночью ему снились белые маги, он метался по кровати.

Наутро он вспомнил лишь одну деталь сна: белый маг, склонившись у его уха, шепчёт ему: «Рисуй, Фёдор, рисуй, у тебя всё получится. Ты гений. Фёдор, ты гений». Во сне слова мага резонансной болью растекались в его голове.

Фёдор сел на кровати и обхватил голову руками. Он чувствовал, что что‑то происходит, но разум его не понимал, что же именно случилось. Просто какое‑то непонятное, ничем необоснованное беспокойство поселилось у него в душе, и почему‑то никак не мог с ним справиться.

Решив, всё же не заморачиваться, Фёдор снова принялся за новую картину. Работа всё‑таки всегда его успокаивала и заряжала энергией. Тем более, когда она шла как по маслу. А картина, как казалось Фёдору, ему удавалась: и ужас в глазах девушки и стёртые черты магов очень удачно смотрелись на новом полотне.

Через неделю, закончив новую картину, Фёдор решил наведаться к Сане.

Предварительно договорившись встретится и попить пива, он отправился к нему. Вечер был тёплый, и Фёдор задумался о Ларе, ведь он до сих пор её больше не видел. А ему так хотелось снова встретиться с этой нежной, самоуверенной девушкой. Но пока Фёдор работал над картиной, он ни о чём не вспоминал, потому даже не звонил ей, хотя они обменялись номерами телефонов, ещё тогда, когда шли ночью к её дому.

Саня приветливо встретил Фёдора. У него в гостях уже был его друг Сева. Сева тоже был музыкантом и по совместительству поэтом. Когда Фёдор вошёл Сева декламировал какое‑то стихотворение.

Фёдор дождался окончания произведения.

– Ну как? – спросил сразу Сева у Фёдора.