Без права передачи

Это уж пипиау, так пипиау.

Время суток не то. Ну начали бы нам двери ночью ломать, так растворились бы в темноте, и хрен нас найдёшь. А тут возникаем из‑под земли в десяти тире пятнадцати метрах от неприятеля. И что, скажите мне, делать?

Собственно, дальше Малыш командовать начал. Он у нас спец. Он у нас всеми военными операциями командует. Его опыт военного взаимодействия – это реальный опыт. Не то, что у нас.

Мы обычно как?

Бах‑бах! Либо попал, либо не попал. Либо в тебя попали, либо не попали.

Он всё по уму, всё по науке, всё, исходя из опыта. А опыт у него, надо сказать, будь здоров!

Как‑то так очень быстро сообразит, кому куда, кто какие позиции занимает, кто в кого стреляет. Как связь во время боя держать – за это особо печётся. Казалось бы, чего там, много ума не надо, а оказывается – надо. И вот тут у нас есть Малыш. Ёлки‑иголки, кабан двух метров ростом, на вид тупой вояка, а на деле стратег, тонкий ум и умение найти слабые места у противника.

В общем, если боевое противостояние, я бы предпочёл на его стороне быть, а не на стороне его противника.

У Сусанина этот подземный ход был действительно удачно устроен. Вылезли вроде совсем рядом. Но склон. А это бинго плюс сто.

Малыш поднял палец к губам и тут же выставил ладонь назад. Ага. Это «тихо» и «стоп». Тут же поднял согнутую в локте руку и опустил её. «прикрывай» и «замри».

Ёлки‑иголки! Да ведь скоро и кофе можно попить, не разговаривая. Ну ведь всё понятно. А ведь совсем недавно нам эти знаки объяснял.

Напарник скользнул, не издавая ни звука – это с его‑то габаритами! – вверх по склону, секунда – и вернулся обратно.

– Монолитовцы, – он это даже не произнёс, а показал губами. После этого хлопнул по предплечью и показал направление.

Ещё вчера я бы воспринял это как пьяный танец, а сейчас всё понятно. Надо слушать его и двигаться вперёд. Всё же ясно!

Главное, что ясно – шум издавать нельзя, а надо быстро и скрытно отсюда исчезать.

А то! В жопу этих монолитовцев! Знаю я их. С виду квёлые фанатики, а на самом деле одни из самых профессиональных бойцов в Зоне Отчуждения. У меня есть теория, что им в мозг встраивают какую‑то херню. И херню неправильную. Потому что тут, в Зоне Отчуждения, без херни в голове вообще никого нет. А у этих она прям какая‑то ни туда, ни сюда. Вот у всех либо туда, либо сюда. А у этих – нивкуда.

Сусанин, похоже, моё мнение разделял. Поскольку припустил с такой прытью, что чуть Малыша не обогнал.

А я всё про монолитовцев думал. Вот что меня ещё удивляет. У них вооружение даже лучше, чем у спецов с МИСа, чем у военсталов. Где они его берут? Монолит им поставляет? Мол, нате вам хорошее оружие, только меня охраняйте. Ага. Так я и поверил.

Но об этом потом будем думать. А сейчас ясно одно – отряд монолитовцев ломает вход в убежище Сусанина, где ещё минуту назад находились мы. Вывод? Вывод потом, а сейчас надо бежать. Бежать скрытно и быстро.

Однако у нашего военного стратега было иное мнение.

Едва мы преодолели метров пятьдесят, Малыш резко остановился и повернулся к нам. Заговорил шёпотом:

– Здесь вполголоса можно, не услышат. Сусанин, – обратился он к проводнику. – Тебе спасибо большое, мы тут дальше сами справимся. Так что давай, отдыхай, это не твоя война. Мы же с тобой полностью рассчитались?

Сусанин кивнул.

– Ну вот и отлично. Давай. На связи.

Проводник и Малыш обменялись рукопожатием, после чего я тоже пожал протянутую руку. Кате Сусанин церемонно кивнул. Прошептал:

– Удачи, сталкеры! – и растворился в кустах.

– Ну а мы поговорим о нашем, о наболевшем. Только времени мало, так что обсуждаем быстро, – Малыш присел и жестом пригласил нас с Катей присоединится.

– Там отряд, шесть бойцов. Командир в экзике, – он вздохнул.

 

(Примечание: «Экзик» – Экзоскелет – устройство, предназначенное для увеличения силы мышц человека и расширения амплитуды движений за счёт внешнего каркаса и приводящих частей. Экзоскелет повторяет биомеханику человека для пропорционального увеличения усилий при движениях за счёт использования сервомоторов.)

 

– Вопрос нескольких минут, пока он люк в убежище вскроет. Там сила как у экскаватора. Но не в этом дело. Сдаётся мне, что наши друзья ищут то, что хранится в контейнере у Плюса, – он кивнул головой на мой контейнер для артефактов.

Ёлки‑иголки! Я и забыл, что таскаю с собой осколок Монолита! Так вот что привлекает фанатиков. Как нашли – другой вопрос. Может они его жопой чуют, это же монолитовцы.

А мы так и не обговорили дальнейшие действия. Ну то есть я‑то хочу его загнать. Но отчего‑то пока рука не поднимается. Потому и не поднимал вопрос с женой и Малышом.

– Не сейчас, так потом, но они нас найдут, – продолжал между тем Малыш. – Так что у меня есть предложение временно от этой головной боли избавиться.

Он поднял вверх указательный палец.

– Подчёркиваю – вре‑мен‑но.

– От осколка Монолита? – спросил я.

– От монолитовцев!

– И как же ты хочешь временно шесть фанатиков уложить? – поинтересовалась супруга. – Помнится мне, в прошлый раз мы это с большим трудом сделали. Причём, с нами был ещё и Звонарь. А кроме того была приличная такая горка трофейного бандитского оружия, – она помолчала. – А ещё мне помнится, что мой будущий тогда супруг, – она кивнула на меня головой, – огрёб по полной. Получил приличный сотряс, приличное повреждение грудной клетки и ещё несколько дней блевал при каждом удобном случае. Или тебе понравилось? – она вопросительно уставилась мне в лицо.

Да уж, та монолитовская скотина в экзоскелете прилично меня приложила, чтоб ему тушканы сервомоторы перегрызли.

– А хочешь анекдот? – продолжила Шутник. – Жираф говорит Бегемоту: Ну у тебя, и фигура! Ну у тебя и пасть! Тебе, наверное, бутылку водки туда влить, вся размажется и ничего не почувствуешь. То ли дело я – высокий, стройный. Выпиваю рюмочку коньяку, а она у меня по горлышку так и катится, так и катится. – она провела рукой от горла к животу, демонстрируя. И продолжила:

– Бегемот посмотрел на Жирафа и спрашивает: А если блевать?

Малыш зажал рот рукой, сдерживая смех.

– Так, хорош юморить. Давайте дела делать. У нас хороший шанс будет, надо только его удачно и вовремя использовать. Сейчас объясню, что делать будем.