Брак по любви

Примроуз‑Хилл

 

– Я презираю его, – спокойно, со смаком сказала Гарриет. – Чувство вины – самая бесполезная из всех эмоций, самая жалкая и эгоистичная. Будь то из‑за работы, физической активности, окружающей среды, семьи, еды, алкоголя… Но хуже всего – либеральное чувство вины, этот сияющий знак праведности, который с гордостью носят на груди нравственные инвалиды. Это им не больно‑то понравилось! Я подумала: «Да, тут есть о чем написать статью, и написать ее должна я!»

– Поразительно, что кто‑то приходит на твои салоны, – сказал Джо. – По‑твоему, они бы почувствовали себя виноватыми, оставшись дома? – Он улыбнулся матери, и она наморщила нос.

– Дорогуша, они приходят за хорошим пинком. Я издеваюсь над ними, и им это нравится. Ну и за закусками. В общем, Шаокат, как раз над этим я сейчас и работаю – готовлю статью об ужасах либерального чувства вины, и на прошлой неделе опробовала ее на своих друзьях.

Чуть ранее Шаокат осведомился о «текущих проектах и занятиях» Гарриет. Рискованный вопрос. Но Гарриет, как и было обещано, вела себя примерно. (Ни слова, по крайней мере пока, о книге, над которой она работала с другом‑фотографом: Гарриет брала у мужчин интервью на тему их отношений со своими пенисами, а ее друг делал деэротизированные снимки вышеупомянутых органов.) Они сидели за кухонным столом, ужиная подношениями Ма. Гарриет мгновенно постановила, что они заменят стоявшую у нее в духовке скучную лазанью. («Не волнуйтесь, – успокоил Джо Анису, – она не сама готовила, для этого приходит специальный человек».) Оторопевшая от оказанной ей чести Аниса сидела тихо и оглядывала огромную роскошную кухню: стеклянные двери, выходившие в сад, диваны, ковры, сводчатый потолок, широкие, выложенные подушками подоконники, великолепную плиту, кухонный островок и мраморные столешницы. Разогревая карри и перекладывая их в фарфоровую посуду, она освоилась среди сверкающей бытовой техники в рабочем пространстве и не стесняясь изучила прилегающие помещения – кладовую, чулан, туалет и крытое боковое крыльцо, где возле симпатичной поленницы были ровно выстроены туфли и сапоги.

– Очень интересно, – проговорил Шаокат. Ясмин теребила салфетку. Почему он так медленно разговаривает? Больно слушать. – Скажите, – продолжал он, – в чем состоит ужас, почему это настолько ужасно?

– Не хочу докучать вам, ведь мы празднуем! – воскликнула Гарриет и подлила Шаокату вина, хотя тот не сделал и двух глотков. – Кроме того, нужно обсудить свадебные планы. – Повернувшись к Анисе, она пожала ее пухлую ладонь и без запинки продолжала: – Либерал, который испытывает чувство вины по поводу социального, политического или экономического строя – неважно, всемирного или местного, – который осознает, что его удобство и благополучие достигаются ценой крови, пота и слез других людей, – это враг любых мировых перемен. Знаете почему?

– Через минуту узнаем, – ответил Джо. Ясмин обожала его манеру поддразнивать Гарриет. И даже завидовала их отношениям, зная, что Шаокат не потерпел бы ничего подобного, а Ма невосприимчива к любым формам иронии.

– Цыц, бунтующее дитя, – сказала Гарриет, вставая. Она, по обыкновению, была облачена во что‑то черное и безупречное. Когда она приостановилась, чтобы обхватить Джо за шею и чмокнуть в макушку, из рукавов показались красивые трицепсы. – Либеральное чувство вины – это признание в том, что место под солнцем слишком теплое, чтобы от него отказываться. Оно подразумевает: «Ну, лично я не сделал ничего плохого, но я хороший человек, поэтому чувствую себя виноватым». Это побочный продукт принятия мира таким, как есть. Открою еще бутылочку мальбека, чтобы вино подышало.

– Ясно, – сказал Шаокат, – спасибо, что объяснили данный феномен.

Стоило ему заговорить, как у Ясмин начинало покалывать ладони, потевшие на протяжении всего ужина.

– Нет, это вам спасибо, – сказал сидевший рядом с Шаокатом Джо и отсалютовал ему бокалом. – Спасибо, что пришли. Спасибо, что принесли ужин и спасли меня от очередной лазаньи. А главное… – Он откинул с глаз челку и почти застенчиво посмотрел на Ясмин через широкий стол светлого дуба. – Спасибо, что принимаете меня в свою семью.

Шаокат позволил себе глубокий глоток вина и провел языком по губам. Ясмин испугалась, что засим воспоследует пространная речь.

– Нет, всё гораздо хуже, – вовремя сказала Гарриет, спикировав с вином. – Это не безобидный побочный продукт. Либеральное чувство вины способствует принятию статус‑кво, потому что вина заменяет собой действие. Она становится предпринятым действием и тем самым заглушает стремление хоть что‑либо изменить. Бесполезная эмоция. Никчемная. Опасная своей инертностью.

Аниса подавала признаки пробуждения из блаженного транса. Тихонько кашлянув, она заговорила:

– Если ты не делаешь плохие вещи, то не чувствуешь себя виноватым. Если ты чувствуешь вину и ты не знаешь, какие плохие поступки сделал, то ты должен тихо подумать. Так иногда поступаю я. Иногда моя совесть говорит мне: «Вот, ты невежливо разговаривала с таким‑то» или «Ты обещала проведать такого‑то и ты не пошла».

– Абсолютно верно, – сказала Ясмин, надеясь, что на этом она остановится.

– А также, – продолжала Аниса, – я молюсь. Бог смотрит в сердце, и, если ты поступил плохо, и ты искренне молишься, Он берет вину и… – Она тряхнула ладонью. – Нет ее!

– Замечательно, – сказала Гарриет. – Вам можно лишь позавидовать. Что ж, было очень вкусно, еще раз спасибо, ваш кулинарный талант меня посрамляет. Я наелась досыта. – Она отодвинула тарелку и жадным взглядом посмотрела на Анису: – Вы не могли бы прийти на мой следующий салон? Мы были бы рады послушать о вашей вере.

– Нет!.. – в притворном ужасе воскликнул Джо. – Не давайте ей прибрать вас к рукам. Гарри, оставь ее в покое!

Если Джо только изображал тревогу, то Ясмин чувствовала ее на самом деле. И молчала, боясь ее выдать.

Гарриет снова сжала ладонь Анисы:

– Какое прекрасное платье. Мы с вами поступаем как вздумается, без оглядки на наших мужчин.

– Я всегда советуюсь с моим мужем.

– Советуешься, да, – заметил Шаокат. – Это совсем не то же самое, что слушать и повиноваться.

– К слову, мы еще даже не начали обсуждать свадьбу, – сказала Гарриет. – У меня есть несколько предложений.

– Я уберу со стола, – вызвалась Ясмин. Разумеется, у Гарриет есть предложения! До сих пор ей не приходило в голову волноваться, что Гарриет возьмет свадебные планы на себя, потому что ее занимали другие поводы для беспокойства вроде наряда Ма и количества судочков.

– Я помогу, – вскочил Джо. – Гарри, подожди с предложениями. Нельзя планировать свадьбу без невесты.

– По словам вашей дочери, вы поженились по любви, – сказала Гарриет, не выпуская руку Анисы.

Ма с улыбкой повела головой.

– Состоятельная девушка из Калькутты и бедный, но способный деревенский парень. Подлинная романтика, судя по тому, что я слышала. – Гарриет повернулась к Шаокату: – Девушка, которая лишь слушается и повинуется, возможно, не сделала бы подобный выбор.

Когда они очищали тарелки от остатков пищи и ставили их в посудомоечную машину, Джо наклонился поближе к Ясмин, щекоча дыханием ее ухо.

– Давай сбежим, – предложил он. – Перерыв между таймами.

Теплый сентябрьский вечер благоухал ароматами жасмина и розмарина. Джо приобнял ее, и они пересекли патио и лужайку, прошли через увитую зеленью беседку и оказались в розовом саду.