Будешь моей женой
– Тачка огонь!!!
– Ты её реально украла?
– Чё? Нееет! Одолжила! На полчасика покататься.
– Серьёзно? Ключ что ли вытянула, когда потасовка началась?
– Но…
– Да не парьтесь, – пофигистично хмыкает брюнетка, что сейчас сидит за рулём. – Он там всю ночь тёлок жарить будет, ему сейчас не до этого.
Боже, о чём они?
Не успеваю как следует переварить диалог девчонок, на резком повороте машину смачно заносит.
Раздаются вопиющие крики и хлопок! На меня обрушивается сильный удар и на какое‑то время кидает в темноту.
– Твою мать, Лерка, ты чё бл***ть! – Атас! Валим, девки, валим!
Какая‑то шумиха доносится словно издалека сквозь ужасный звон в ушах. Я пытаюсь прийти в себя, честно пытаюсь, вынырнуть на поверхность, пока не получается. Подушка безопасности сработала, но всё равно я умудрилась удариться головой, из‑за этого потеряла координацию. А ещё я сильно испугалась!
Из последних сил разлепляю веки, отстегиваю ремень, и как пациент, только что очнувшийся от наркоза, вываливаюсь на улицу.
– Девчонки?
На улице мертвецкая тишина. Тусовшиц проклятых словно ветром сдуло, я осталась совершенно одна. Только я и… Груда металлолома!
Шатаясь, обхожу вокруг то, что осталось от новенькой безумно дорогой Ламбы, сердце обливается кровью.
Тихий ужас! Мы врезались в дерево и бетонный забор. Как я осталась жива – непонятно.
От страшной картины мигом прозреваю и заставляю себя уносить ноги, скоро здесь будет по‑настоящему жарко и полным‑полно полиции.
Однако, меня притормаживает страшное, леденящее ощущение, пронзившее затылок подобно ледяным кинжалам.
В воздухе ощущается тяжёлая энергетика…
Аура власти, величия, хладнокровного, беспощадного доминанта!
Она скручивает мои нервы в узлы, заставляет пульс сходит с ума, и эти физические ощущения кажутся мне знакомыми.
Невольно оборачиваюсь, неосознанно глядя назад, на задние клуба.
И вижу… массивную, тёмную фигуру, наблюдающую за мной.
Господи, это ОН!
Смотрит на меня из окна второго этажа здания клуба, так словно я – всемирное зло.
Не просто смотрит, а режет будто ножами своими чёрными, опасными глазами, живьём сдирая с меня кожу.
Мир, и я вместе с ним, падаю в пекло! Когда мужчина проводит пальцем по своему горлу, адресуя этот жест мне, и шепчет губами что‑то, вроде: “Тебе не жить”.
Сбрасываю с ног туфли и бегу в темноту, на ходу набирая номер такси.
Божечки, я надеюсь, я отчаянно надеюсь, что это была не его машина…
Глава 3
Селим Сарбаев – Я тебя убью!
Не успеваю войти в кабинет отца, в меня летит какая‑то папка, с глухим стуком ударяясь о стену. Благо, реакция у меня хорошая, успеваю увернуться.
Выпрямляюсь, деловито встряхнув невидимые пылинки с пиджака, и обратно зрение на отце фокусирую, поражаюсь столь “радушному” приветствию.
– Ты всего несколько недель в городе, а уже нажил мне кучу проблем! – задыхаясь, хрипит он, затем закидывает в себя рюмку водки. Тяжко вздыхает. Чему сильно меня удивляет.
Мои глаза меня обманывают? Да быть такого не может!
Отец никогда не пил. Никогда! Ведь это запрещено канонами. Я вижу впервые, как он употребил алкоголь.
Всё ясно. Сорвался. Причина срыва, в таком случае, катастрофически серьёзная. Похоже, проблема с его бизнесом! Или, того хуже, на кону его репутация.
Оглядываю кабинет отца, натыкаюсь на матушку, бабушку, сестру и брата, сидящих на кожаном диване напротив стеклянного столика. Все, как по команде “фас”, вцепились в меня акульими взглядами.
– У нас семейный совет? – криво усмехаюсь, подойдя ближе. Но местом со мной никто не жаждет делиться, все сидят с каменными лицами, как на похоронах.
– Мы видели видео! – фырчит бабушка. – Как ты мог, Селим! Безобразие!
– Идиот, – добавляет любимая сестрёнка, скрестив руки на груди, высоко задрав подбородок.
Смотрит на меня с брезгливым видом, будто на канализационную лягушку. А мать вообще всхлипывает, доставая из чёрного хиджаб платочек. Горько вдруг принимается рыдать, пока не в силах что‑либо сказать.
Только брат сидит с нормальным лицом, даже чуть ухмыляется, но тоже молчит, ведь у нас в семье принято говорить только с позволения отца, с одобрения уважаемого главы семейства.
– Какое видео? – чувствую себя каким‑то резиновым мячом, который пинают все, кому не лень, главное, ни за что.
– Грязное, бесстыжее, порочащее честь и достоинство уважаемой семьи Сарбаевых! – выплёвывает отец, вылетая из‑за стола. Он двигается на меня словно бульдозер, идущий на таран. В глазах взрываются все атомные бомбы мира, губы обнажают лютый оскал. Давно не видел Сарбаева Османа в гневе. Зрелище это дикое и опасное. Кажется, он готов растерзать меня на куски.
Но внезапно на пол пути замирает. Сгибается пополам, хватаясь за левую часть груди.
– Дорогой! – матушка бросается на помощь, возвращая его обратно в кресло. Усаживает. Стягивает со своей головы платок и начинает старательно им махать перед раскрасневшимся, вспотевшим лицом любимого мужа. Предлагает незамедлительно выпить холодной водички.
– Ашшш, Селим! Гляди, до чего отца родного довёл! Ирод окаянный! – бранится на родном языке, охая и ахая, тогда до меня доходит, дело и правда дрянь.
– Так, давайте по порядку, за что вы на меня всей оравой напали? В чём я провинился?
– Ты не знаешь? Ты не знаешь? – охает бабушка Кадрия, хлопнув в ладоши, качает головой. Она прикрывает глаза и судорожно начинает молиться. – О, будь милостив, Всевышний…
– А по мне видео норм, – наконец вставляет свои пять копеек братец, – Смело и современно, круто ты отжёг в клубе, братиш.
