Будущие, или У мечты нет преград
Сет
Комната многое может рассказать о человеке. О его характере, привычках, вкусах, настроении, желаниях и мечтах.
Но только не эта.
Или наоборот?
Чистота, даже если учесть, что слуги прибирали во всём замке, разбросать вещи не составит труда, а тут порядок. Не потому, что вовремя убрали, а потому что хозяйка сама по себе чистоплотна.
Некая аскетичность. Немного мебели, её функциональность, много открытого пространства. Удобство и комфорт превыше всего.
Безликость. Совершенно отсутствовали какие‑либо личные вещи, безделушки, дорогие памяти предметы.
Алисет, сложив руки за спиной, подошёл к полке, где лежала парочка редких и красивых ракушек перламутрового цвета с нежно‑голубыми и розовыми разводами и острыми шипами. В Сангориа они бы стоили крупную сумму денег, а здесь…
Здесь просто лежали. И отчего‑то мужчина был уверен, что ничего важного для хозяйки не представляли и находились здесь просто потому, что должны находиться. Для антуража или, проще говоря, галочки.
И это тоже многое говорило о хозяйке. Это не её дом. Скорее, место, где она спала, когда работа во дворце. И всё.
Царица передумала в последний момент. Вместо того чтобы представить его Чайке как полагается, она отправила его сюда.
– Думаю, вам будет о чём поговорить наедине, – таинственно произнесла женщина напоследок.
Ведь не просто так сказала. Со смыслом. Возможно, мужчина уже давно бы обо всём догадался. Если бы захотел поверить.
А вот это уже интересно.
Чуть в стороне от ракушек лежал небрежно брошенный коготь размером с его ладонь. Но эта небрежность была слишком показательной.
Нет, эта вещица была дорогой и важной. И находилась тут случайно. Скорее всего, она его просто забыла, положила по инерции и не убрала.
Валкот с трудом сдержался, чтобы не коснуться когтя, не провести по нему пальцем, ощущая остроту и смертельную опасность.
Настоящий. В этом сомнений не было. Но неужели?… Нет, скорее, подарил кто‑то. Чтобы сразиться с этой зверюгой, надо обладать не только силой, но и потрясающей везучестью.
Мужчина так увлёкся изучением, что пропустил приход хозяйки комнаты. А она бесшумно возникла в проёме и жадно изучала его, пользуясь моментом.
Всего пара секунд, чтобы не почувствовал.
– Коготь птицы роуг, – произнесла она.
Он даже не вздрогнул, просто очень медленно выпрямился и обернулся, сразу изучая её с ног до головы. Внимательно, пристально… пожалуй, слишком пристально.
Высокая, стройная, но не щуплая. Сильные ноги, которые не скрывали, а скорее подчёркивали светлые брюки. Округлые бёдра, высокая грудь, которую она еще больше акцентировала, сложив руки. Смуглая кожа, покрытая золотистым загаром, – сразу видно, что много бывает на свежем воздухе. Упрямый подбородок, полные вишнёвого цвета губы, прямой нос и чёрные глаза. Завершала образ копна непослушных тёмных кудрей, которые девушка собрала в обычный хвост.
От него не укрылась напряженность и даже некий вызов её позы.
Валкот сам не понял, в какой момент узнал её. Только любовался незнакомкой, чувствуя, как впервые за долгое время испытывает что‑то большее, чем просто интерес. Еще не желание, но близко. Один удар сердца, и обрушившийся со всей силы шок от осознания, что это не просто красивая искрящая, а…
– Как всегда, нетерпелив, Валкот, – произнесла она, даже не догадываясь, какие мысли летали сейчас в его голове. – Решил составить мой портрет до встречи? Найти слабые стороны и прочее? Я облегчу твою задачу. Их нет. Уже нет.
Надо же, у неё и голос изменился, став каким‑то бархатным, обволакивающим.
И только в этот момент к нему вернулась способность говорить:
– Одетт?
Великие, сколько же они не виделись с того злополучного вечера? Пять или уже шесть лет. Алисет ведь пытался с ней встретиться, извиниться, объяснить, что это не он…
Прорвался через Дерека, только Великие знают, каких трудов это стоило сделать. Они тогда впервые сильно поругались, даже немного подрались. А ему сказали, что от пережитого шока у Одетт проснулась искра и поэтому девушку срочно доставили в Академию, уж слишком опасным и серьёзным был выброс. Селина и Дерек тогда с трудом смогли удержать её.
А потом… потом всё стало еще хуже, запутаннее и сложнее.
Но как же сильно она изменилась. Куда делась вспыльчивая девчонка с вечно недовольным лицом и поджатыми губами? Со злым взглядом и острым язычком, единственной целью которой было превратить его жизнь в одну сплошную проблему?
Они ведь всегда ругались. Все те годы, что были помолвлены. Точнее, ругалась Одетт, а он терпеливо сносил, считая, что это лишь девчоночья прихоть, переходный возраст, вырастет и одумается.
Ошибся. Отпустил ситуацию, а расплачиваться пришлось ей.
Алисет всегда знал, что Одетт красивая, но воспринимал как должное, никогда не акцентируя взгляда, не замечая и даже не думая. Считая её красоту скорее как бесплатный бонус за все те страдания, что она ему приносила. Значит, дети получатся симпатичными.
Но сейчас… Сейчас лорд Валкот впервые взглянул на свою бывшую невесту по‑другому.
От той Одетт практически ничего не осталось. Разве что глаза – такие же глубокие – и волосы – непослушные, густые. А вот всё остальное…
– Еще немного, и я решу, что ты меня не узнал, Валкот, – произнесла она, пересекая гостиную и присаживаясь на мягкий диван, закидывая ногу на ногу.
Неприлично, скандально.
А он не мог отвести взгляда от её бедер. Натянувшаяся ткань штанов отлично обрисовывала их, вызывая порочные фантазии и не слишком приличные мысли.
– Признаться, я поражен. Не ожидал увидеть тебя здесь.
– Знаю, ты ждал Чайку, а получил старую проблему.
Нет, сейчас он так о ней не думал, даже в голову не приходило.
– Я могу присесть?
– О, да. Где мои манеры? Присаживайся, конечно, – улыбнулась она.
Великие, он впервые видел, как Одетт улыбается, не оскаливается, не кривится, не корчит рожи, а просто улыбается. Открыто и честно.
