Чернокнижник

Ксаверий удивленно посмотрел по сторонам, потом взглянул на иерофанта.

Нармер улыбался.

– Вы тоже умеете говорить телепатически, – взглядом проговорил верховный жрец. – Согласитесь, это очень удобно и безопасно.

– Да, – мысленно сказал Ксаверий.

Нармер смотрел на Ксанфа и улыбался.

– И все же, – вслух произнес Ксаверий, – обычным или еще каким способом, вам сейчас не стоит разговаривать, мистер Нармер. Все эти экстрасенсорные трюки тоже не способствуют здоровью.

– Согласен, – телепатически ответил Нармер.

Жрец закрыл глаза и снова погрузился в сон.

– Ух, – тряхнул головой Ксаверий. – Таких пациентов у меня еще не было! Пойду, приведу себя в порядок. Если мистер Нармер проснется, погрузи его снова в гипноз. Я минут через пятнадцать вернусь.

 

Глава 27. Хитрость Ратки

 

Ксанф, как и обещал, вернулся через пятнадцать минут. Он был в чистой одежде.

– Сим, иди поешь, попей чайку, а я здесь, с Нармером. Пока ситуация тяжелая, сами будем крутиться, а когда полегчает, подключим твоего Ратку. Он шустрый малец.

– Ратка Славич очень талантливый и исполнительный. Я хочу ввести его в Братство.

– Ну, я бы не торопился с этим, хотя, впрочем, тебе виднее. Иди же, Сим.

Симон вышел из комнаты и сразу же увидел мистера Шельдмана, миллиардер направлялся к ним.

– Симоша, – обрадовался Шельдман, – мне Ратка сказал, что вы уже закончили операцию. Как Нармер? Я могу его навестить?

– Не сейчас, мистер Шельдман. Мистеру Нармеру нужен покой. С ним Ксанф, я немного передохну и отпущу Ксанфа. Мы решили дежурить по очереди.

– Ты доверяешь этому человеку?

– Мистер Шельдман, что за вопрос! – возмутился Симон. – Конечно же, доверяю, как себе самому! Вы бы видели, как Ксанф проводил операцию! Это было не просто мастерство, это было что‑то божественное!

– Сим, не будем об этом человеке, – строго проговорил Шельдман. – Я уже сказал, ты волен иметь свое мнение, а я – свое. Я понимаю, он твой соотечественник, одинокий, бедный, побывавший в плену. Милосердие – это неотъемлемое качество каждого цивилизованного человека, я уважаю твои взгляды.

– Мистер Шельдман, да причем здесь милосердие! Ксанф действительно – уникальный врач!

– Симоша, оставим спор. Тебе надо поесть, ты ведь сегодня даже еще не завтракал, час уже поздний, сейчас я распоряжусь, чтобы накрыли на стол.

Симон наскоро поел и вновь вернулся в комнату, где лежал Нармер.

Шельдман задумчиво сидел в кабинете, ни работа, ни чтение, ни просмотр телепередач не занимали его внимание. Ральфсон зашел к шефу, чтобы получить распоряжения на будущий день.

– Ральфсон, это ужасно, нам придется делить кров с этим деревенским пугалом, этим Синклером! – воскликнул Шельдман. – Я бы с удовольствием вышвырнул бы этого дикаря вон, но это окончательно поссорит меня с Симоном. Это безумие какое‑то! Я не хозяин в собственном доме!

– Мистер Шельдман, но мистер Меровинг говорит, что мистер Синклер – выдающийся врач, – сказал Ральфсон.

– Симон – экстрасенс, художественная ранимая натура. Он излишне сентиментален. А этот аферист Ксаверий ловко использует Сима. Наш Симон блестяще, как, впрочем, он все делает, провел операцию мистеру Нармеру, но, из скромности и по доброте душевной, весь успех приписывает Синклеру. Но я‑то знаю правду! Я знаю, что лечение мистера Нармера осуществляли Симон и Ратка. Они – настоящие экстрасенсы, а не этот наглец!

– Ратка, мистер Шельдман? – удивился секретарь. – Но причем здесь этот юноша, сэр?

– Ратка был там, он помогал Симону. Синклер же стоял в сторонке, а потом и вовсе покинул поле боя. Симон и этот ребенок проводили тяжелейшую операцию, а Синклер, который выдает себя за потомственного врача, да еще и колдуна, трусливо сбежал! Я готов убить Синклера!

– Вам рассказал об этом Ратка, сэр? – осторожно спросил Ральфсон.

– Да, этот македонский юноша предан моему Симу. Он тоже переживает за своего наставника. Ральфсон, я заметил ваши дружеские беседы с Синклером. Я не могу пока выставить Синклера из своего дома. Сим почему‑то привязался к этому типу. Я дорожу дружбой с Симоном, я вырастил его, он мне как сын, поэтому я вынужден терпеть общество этого гнусного Синклера. Однако, если я согласился принимать Синклера, это не означает, что я буду относиться к нему с уважением. Он получит от меня только презрение! Ральфсон, я требую, чтобы вы сократили все ваши контакты с Синклером до минимума! Вы меня поняли, мистер Ральфсон?

– Да, сэр, как вам угодно, сэр.

– Отлично. Тогда до завтра. Пока других распоряжений у меня нет для вас. Доброй ночи.

– Доброй ночи, сэр.

Ральфсон, опечаленный, вышел из кабинета шефа.

 

Глава 28. Любовь

 

Элла постучала к Ратке.

– Входи, Элла, – ответил юноша.

Девочка вошла в комнату ученика Симона. Здесь было роскошно, как и везде на виллах и в домах миллиардера Шельдмана.

– Ратка, я слышала, что на Нармера совершено нападение, и Симон, Ксанф и ты проводили операцию. Как мистер Нармер?

– Теперь все хорошо. А как может быть иначе? Ведь лечением мистера Нармера занимались твой брат и я.

Ратка кончиками пальцев коснулся руки Эллы. Девочка не отдернула руку.

– А Ксанф, разве он не лечил Нармера? – спросила Элла.

– Нет. Ксанф так не умеет. Это несчастный калека, очень бедный деревенский житель. Учитель оказывает ему покровительство, но мне кажется, Ксанф не заслуживает доброты мистера Меровинга. Смотри, как я могу.

На столе лежали засушенные травы, с которыми Ратка проводил опыты. Славич взял высохший бутон, и вдруг увядший цветок стал медленно окрашиваться живыми красками, превращаясь в головку только что срезанной розы.

– Вот это да! – ахнула Элла.

– Ксанф так не умеет. Нармер умер, но мы с мистером Меровингом вдохнули в него новую жизнь, и мистер Нармер воскрес.