Чернокнижник

С Раткой Славичем никто не разговаривал, никто не подходил познакомиться или обменяться энергиями, и, если бы не Симон, то лишь холодное отчуждение окружало бы мальчика. Нармер подошел к Симону.

– На два слова, друг мой.

Симон и Нармер отошли в сторону.

– Сейчас мы начнем, – сказал иерофант. – Симон, только глубочайшее уважение к тебе и твой непререкаемый авторитет осуществил все то, что сейчас происходит в этом зале. Если бы Славича представлял какой‑то иной экстрасенс, то у юноши не было бы шансов войти в наше сообщество.

– Я ручаюсь за своего ученика.

– Это не обязательно. Твоего пожелания уже достаточно, чтобы кандидатура получила одобрение. Но, в данном случае, Братству, включая и меня, не нравится этот неофит.

– Вы хотите отменить церемонию? – взволнованно спросил Симон.

– Нет. Пусть свершится все то, что предначертано. Не будем же тянуть.

Симон подвел ученика к тем самым колоннам, между которыми стоял некоторое время назад Ксанф.

– Ничего не бойся, – шепнул юноше Симон.

Ритуал начался. Какая‑то пугающая тишина зависла в зале. Нармер задавал Ратке вопросы.

– Клянешься ли ты служить Вселенной? – спрашивал Нармер.

– Да, – отвечал Славич.

– Клянешься ли ты сражаться, а, если понадобится, то и отдать жизнь во имя добра и справедливости?

– Да, – голос юноши чуть дрогнул, но он прокричал: – Да, клянусь!

– Клянешься ли ты чтить и соблюдать Кодекс жрецов, данный нам богами?

– Да, – говорил Ратка.

– Слушаться и почитать учителя, заботиться о братьях и сестрах по служению, совершенствовать свой дар?

– Да, да, да, – отвечал мальчик.

– Ратка Славич, ты хорошо подумал? – спросил Нармер. – После свершения обряда пути назад уже не будет.

– Я все решил, – четко проговорил Славич, – я хочу быть членом Братства, – в глазах мальчика светились гордость и высокомерие.

– Не забывай, любое нарушение Кодекса карается смертью, – напомнил Нармер.

– Я знаю, я все решил, – уверенно произнес Славич.

– Тогда завершим сей обряд и скрепим его священной печатью.

Симон сам снял с ученика пиджак, закатал рукав рубашки на руке и, обнажив сгиб руки, сделал разрез. Кровь потекла на алтарь. Ратка лишь чуть вздрогнул. Ни стона, ни вскрика не слетело с его тонких сжатых губ. Симон приложил к ране целебные листья и перевязал ее.

– К вечеру все заживет, – тихо проговорил Симон.

– Благодарю, учитель, – сказал юноша.

Симон вывел Ратку из‑за алтаря, они подошли к Нармеру и Ксанфу.

– Теперь, в честь нового члена Братства, полагается банкет, – сказал Симон.

– Да, все, как обычно, не будем отступать от традиций, – без радости сказал глава иерофантов.

Однако вместо пышного непринужденного праздника, в этот раз был довольно скромный официальный фуршет. Ратку поздравляли сдержанно и сразу же отходили. Вскоре все разошлись. В зале остались лишь Нармер, Ксанф, Симон и Славич.

– Мы пойдем, – сказал Симон. – Не хочу надолго оставлять мистера Шельдмана.

– Мне тоже завтра надо продолжить мои опыты, – сказал Ксанф.

– Ну, коли все такие занятые, я тоже, пожалуй, отправлюсь к себе, – улыбнулся Нармер.

Экстрасенсы попрощались.

– Сим, – тихо сказал Ксанф другу, – чувствую, я скоро что‑то найду здесь по твоей проблеме. Не отчаивайся.

– Я знаю, Ксанф, ты спасешь меня, – ответил Симон.

 

Глава 38. Себаис действует

 

Себаис сидел в глубоком кресле, закрыв глаза. Кемми растирал ему виски ароматной настойкой.

– Этот жар невыносим, – пробормотал Себаис.

– Сейчас вам полегчает, мой король, – сказал Кемми.

– Шельдман, Симон и этот безумный фанатик Сенкер мне за все ответят, – простонал Себаис. – Сенкер сделал меня таким! Меровинг обокрал! А тип, подобный Шельдману, лишил меня здоровья, семьи, детства!

– Вы побеждаете, мой бог. Вы уничтожили магическую пентаграмму, которую организовали против вас члены Братства.

– Однако она превратилась в магический треугольник, – озабоченно проговорил Себаис, он открыл глаза. – Теперь мне противостоят Симон, Нармер и Ксанф.

– И каждый из них по‑своему уязвим, мой король, – заметил Кемми.

– Да. Симон, безусловно, – великий экстрасенс, он – вершина треугольника, но раны ослабляют его. Знания Ксанфа малы. Хоть Ксанфа все сравнивают с его великим предком, однако до Сенкера ему, как до звезды. Нармер хитер, но его способности весьма ограниченны. Вместе они сильны, но порознь с ними можно справиться. И нам надо торопиться. Нармер еще не оправился после объятий нашей служанки, – Себаис с нежностью посмотрел на дремавшую в углу гигантскую анаконду. – Ксанф увлекся учебой. У Симона в любой момент может обостриться его недуг. И тогда он умрет, но не от моей руки. Мое спасение – в ритуальном убийстве Симона Меровинга. И у меня есть план, как заманить Симона в ловушку. Но для этого нам придется потревожить нашего славного рудокопа Розена, – Себаис засмеялся. – Он, кажется, засиделся без дела.

Себаис встал, он направился в свое тайное хранилище, открыл шкаф и достал колбу с именем золотопромышленника.

 

Глава 39. Скандал

 

Дитрих Розен виновато сидел в углу комнаты, а госпожа Розен расхаживала перед супругом, выговаривая ему.

– Ты глупец, Дитрих! Ради чего ты ездил к Себаису?

– Я попросил его, чтобы он наказал Шельдмана и Симона, – оправдывался господин Розен.

– И что, наказал? – грозно спросила госпожа Розен.

– Я не знаю. Я почти ничего не помню о нашей встрече. Я разговаривал с Шельдманом в какой‑то прозрачной комнате – и всё. У меня провал в памяти.

– Имей мужество признаться, что ты напился или тебя напоили!