Чернокнижник

– Ладно, не переубедить тебя. Бог так бог! И как божество я приказываю тебе: садись и пей с нами чай!

– Да, брат Ксанф.

Хепри сел. Экстрасенсы стали пить чай с фирменными булочками Всемирного братства экстрасенсов.

– Сим, ты сегодня располагаешь временем? – спросил Ксанф.

– До вечера, но часов в шесть мне надо будет уехать. Мистер Шельдман, сам понимаешь.

– Понимаю. А ты, Хепри, свободен? – обратился Ксанф к послушнику. – Я хотел бы, чтобы мы, втроем, погуляли бы по местной оранжерее. Там можно насобирать отличных растений. Потом поработали бы в лаборатории. Я сейчас провожу там один любопытный эксперимент.

– Благодарю вас за приглашение, брат Ксанф, но через час я должен быть в распоряжении монсеньора Нармера.

– Ясно. Жаль, конечно, мы бы славно провели этот день, – сказал Ксанф, – но дело есть дело.

Экстрасенсы еще поговорили немного на отвлеченные темы. Потом Хепри стал собираться.

– Мне пора, монсеньоры, – учтиво проговорил Хепри.

– Здорово, что мы познакомились, – сказал Ксанф, пожимая руку послушнику.

– Всегда к вашим услугам, брат Ксанф.

– Ну и я к твоим, – засмеялся Ксанф. – Если захвораешь, то не тяни, сразу обращайся ко мне. Вылечу тебя в лучшем виде!

– Благодарю, брат Ксанф.

– Нармеру привет! – засмеялся Симон.

– Обязательно передам, монсеньор, – серьезно проговорил Хепри.

Хепри ушел.

– Славный человек, – сказал Ксанф.

– А других у нас и не бывает, – улыбнулся Симон.

День пролетел незаметно. Ксанф и Симон погуляли в роскошной оранжерее Братства, выбрали себе для магических занятий несколько экзотических трав, потом пошли в лабораторию, где до вечера занимались алхимией. Наступило время прощаться.

– Сим, – сказал Ксанф, – у меня такое чувство, что очень скоро я найду что‑тот очень важное, что даст ответы на многие вопросы.

– Ксанф, и у меня такое же чувство. Сама Судьба ведет тебя!

 

Глава 41. Препарирование

 

Ксанф, со всем азартом и страстью, погрузиться в научную работу. Ксаверию хотелось, чтобы в сутках было не 24 часа, а все 48 или еще больше. Ксаверий почти не покидал лабораторию, а, бывало, что, заработавшись, даже оставался там ночевать. Ксаверий теперь одевался только в свой любимый средневековый балахон. В этом наряде Ксанф чувствовал себя самим собой, вся иная одежда для аскета‑врача была лишь компромиссом с обществом. Нармер не беспокоил Ксаверия, пару раз они встречались в коридоре, но каждый спешил по своим делам.

Однажды утром Ксаверий, как обычно, направлялся в лабораторию. На лестнице его перехватил Нармер.

– Брат Ксанф, вы‑то мне и нужны! – воскликнул глава жрецов.

– Я вас слушаю, монсеньор, – поклонился Ксанф.

– Брат Ксанф, какой «монсеньор»! – рассмеялся Нармер. – Зачем эта официальность? Дело не самое важное. Для вас – даже пустячное! Помнится, вы хотели потренироваться на трупе. Так вот, нам в Братство привезли отличного покойника. Если желаете с ним поработать, то можете пойти со мной.

– С удовольствие, мистер Нармер, – Ксанф, предчувствуя новые научные изыскания, весь затрепетал от нетерпения. – Я уже научился готовить тот яд и даже создал пару своих, но вот глубоко исследовать ритуал пока не было возможности.

– Вот сегодня, наконец‑то, выпал случай, – улыбнулся верховный жрец. – Пойдемте.

Ксанф последовал за Нармером. Они спустились в самое подземелье здания. Здесь, в свете факелов, посреди помещения, стояли столы, на одном из них лежало тело, закрытое тканью. Нармер поднял ткань, Ксанф увидел крупного пожилого мужчину, с грязными руками и спутанными нечесаными волосами.

– Парижский бродяга, – сказал Нармер. – Медики честно поделились с нами своей находкой. Экземпляр вполне фактурный, очень удобен для работы.

– Благодарю вас, монсеньор, я действительно займусь им.

– Когда надоест, просто закройте дверь. У нас есть люди, которые все уберут.

Нармер ушел, Ксаверий вновь остался один. Жрец рассматривал покойного, сосредоточиваясь перед проведением ритуала. Ксаверий до тонкости знал человеческий организм, старинный пергамент не добавил ничего нового к уже имеющимся знаниям.

Ксанф огляделся, на маленьком столике, в углу, врач увидел все необходимые для вскрытия инструменты. Ксаверий взял их и подошел к трупу. Ксаверий по‑латыни и по‑гречески произнес заклинания, после чего уверенной рукой сделал первый разрез на груди покойного.

«Я должен не убить, но лишь причинить сильнейшую боль, – Ксаверий по памяти цитировал древний текст, представленный Братством. – Я буду резать, но не перерезать. Наносить травмы, но не травмировать окончательно, рвать, но не вырывать до смерти. Счастливчик, выдержавший эту пытку, возродится и даже сможет обрести бессмертие». Через несколько часов Ксаверий все завершил.

– Если бы ты попал ко мне живым, у тебя были бы неплохие шансы, – печально усмехнулся жрец. – Но, впрочем, лучше уточнить, не упустил ли я чего‑нибудь.

Ксаверий набрал номер главы иерофантов.

– Мистер Нармер, – сказал юноша, – я, кажется, все сделал, как предписано в ритуале. Но, возможно, я чего‑то не учел. Вы не могли бы заглянуть ко мне и оценить мою работу? Для меня это очень важно.

– Конечно, Ксанф, я сейчас подойду, – сказал Нармер.

Минут через десять в катакомбы Братства пришел Нармер. Он взглянул на разрезанный и располосованный определенным образом труп, засунул руку в грудную клетку, покопался в брюшной полости, осмотрел ноги и руки бродяги.

– Да тут и добавить нечего, брат мой! Великолепно! – резюмировал глава иерофантов. – Полное впечатление, что вы уже не раз проводили подобные обряды.

– Отец научил меня циркуляции жизненных сил и взаимосвязям органов.

– Симон – первый среди нас, повелитель магии, – сказал Нармер. – Он тоже работал в лаборатории, читал наши книги, но проводить эти обряды наотрез отказался. Поздравляю, в некоторых вопросах вы даже превзошли своего могущественного друга!