Честь имею. Крах империи

С краткой вступительной речью выступили Трувелер и Морозов. Затем прошло освящение выставки, после которого Евгений Оттович Шмит открыл выставку разрезанием красной ленты. И все, у кого были куплены билеты, прошли через широко распахнувшиеся ворота главного входа выставки и невольно ахнули от восхищения, увидев красочный город. Перед омичами и гостями города, захватывая их дух, раскрылась волшебная панорама со сказочными дворцами‑павильонами, украшенными тонкой резьбой по дереву, разноцветными огнями и флажками, с причудливой формой крыш и фасадов. Не удержались от одобрительных восклицаний Анна, Галина и Лариса. Вновь, как и при въезде на Семинарскую площадь, их восторженные вскрики и сияющие глаза открыли улыбку на лице сопровождающих их офицеров.

– А это что впереди?

– Что справа?

– Что в павильоне в египетском стиле со сфинксами и обелисками? – спрашивали девушки.

И мужчины, улыбаясь, отвечали:

– Это «Общенаучный» павильон, его ещё называют «Сибиреведение».

– А тот, что в виде швейной машинки – павильон компании «Зингер».

– На переднем плане павильон Сергинско‑Уфалейских горных заводов

– А там что? – вскинув руку в сторону павильона в стиле древнерусского терема, воскликнула Анна, встряхнув руку сестру.

– Не знаю, сестрёнка. Спросим Шота, он обязательно всё знает, – ответила Галина, взглянув на Абуладзе.

– В этом тереме павильон «Вятские кустари». Что в нём находится… – пожал плечами Шота, – не знаю, но, вероятно, что‑то из народного творчества.

– Пойдём, пойдём туда! – восхитившись павильоном, по сторонам входного портала которого громоздились массивные пилоны, воскликнула Лариса и, выпустив руку Олега, широким шагом пошла на встречу с чудом, выстроенным Л. А. Чернышевым.

В самом павильоне, – при входе в него, Лариса замерла. На неё смотрел Ермак – мощная статуя первого покорителя Сибири.

– О, Боже! Как это грандиозно! Какой гигант! – воскликнула княжна, лишь только взглянула на покорившую её статую. – Ермак именно такой, каким я его представляла.

– Только много больше оригинала! – подойдя к Ларисе, ухмыльнулся Шота.

– Конечно, это же статуя! В ней выражено не только величие покорителя Сибири, но и всей России! Не мог же ваятель сделать его карликом, это было бы унизительно для нас… русского народа, – ответила княжна, направившись вглубь павильона.

Потом шли восторги, ахи, охи и восклицания при посещении других павильонов. Особо поразила девушек «Эйфелева башня», созданная из вёдер фирмы «Калашников и сыновья»,

У Свиридова вызвал интерес павильон Альфа‑Нобель. Абуладзе долго рассматривал лошадей и цокал губами, когда какая‑либо из них привлекала его долгое и пристальное внимание.

Коллекция драгоценных камней музей уральского общества любителей естествознания привлекла девушек.

Осмотреть всё за один раз было невозможно, поэтому молодые люди, осмотрев особо примечательную часть выставки, и то бегло, направились на её северо‑восточную часть, занятую увеселительными заведениями. Здесь стояло большое в мавританском стиле здание театра и ресторан, спроектированные и построенные Л. А. Чернышовым. Послушав симфонический оркестр, устроенный на эстраде вблизи театра, они прошли цветочно‑травянистыми газонами к главному павильону с красивым фонтаном.

– Как вам фонтан, Лариса Григорьевна? – спросил княжну Шота. – Не правда ли, он безобразен?!

***

Шота, с детства стремившийся во всём быть первым, не мог позволить себе, чтобы Свиридов, которого лишь номинально принимал другом, а по сути, ещё со времени учёбы в военном училище, держал рядом с собой как необходимую вещь, уже в прошедшие рождественские праздники обратил внимание на необычные отношения Ларисы к Олегу. Это явно ему не нравилось.

– Полагаю, она проявляет к нему несколько бо́льшие чувства, нежели дружеские, – мысленно говорил он, глядя на княжну и думая, как «отодвинуть» её от Свиридова, – разорвать крепнущие отношения между нею и им.

Его разум бунтовал, кипятил без того горячую южную кровь, и заставлял прибегнуть к хитрости, а если понадобится к чему‑нибудь бо́льшему, лишь бы воспрепятствовать их дальнейшему сближению, что, естественно, ввело бы Олега Николаевича в высший свет. Это князь Абуладзе, по причине своего высокомерия, не мог позволить Свиридову, считая его ниже себя по положению в сиятельном обществе. Любой ценой Абуладзе решил разорвать дружеские отношения Пенегиной и Свиридова и добиться от Ларисы всецелого расположения к себе. С этой целью он даже приобрёл фаэтон и купил билеты на выставку для всех.

– Она будет моя! – внутренне взрываясь, говорил он и выискивал момент для нанесения удара по товарищу, который принимал его другом. – Я не только убью тебя морально, но и низвергну в трясину позора. Никому не позволю из грязи выползать в высший свет! А ты… есть именно такой. Ты должен быть вечно мне благодарен, что я приблизил тебя к моему сиятельству, – мысленно негодовал Абуладзе.

И такая возможность появилась именно сейчас – на выставке, когда Лариса и Олег, по суждению его, перешагнули порог дружбы и приблизились к грани взаимной симпатии, за которой следует любовь.

– Когда их редкие встречи успели перерасти в нечто большее, нежели дружба? – спрашивал он себя и не мог найти ответ. А он был на поверхности, – Свиридов никогда не отказывался от приглашений Анны прийти к ней в дом для совместных игр и пения под фортепиано, а Абуладзе бросал пригласительные билеты в урну для бумаг, понимая их явный смысл.

– Галина красива, мила, но она ещё совсем ребёнок – маленькая капризная девочка. С ней можно просто дружить, потакать её прихотям, но отношения… Боже упаси!

Абуладзе не знал, что на всех вечерах была Лариса.

***

– А мне он нравится! Необычный и даже загадочный! – ответила Лариса и обратилась к Свиридову, – не правда ли Олег?

– Несомненно, Лариса, он очень привлекателен, – ответил Свиридов.

Обращение Ларисы к Свиридову и его к ней без отчества, – просто Олег и Лариса, ожгло Абуладзе, он готов был выпрыгнуть из кожи, но сдержал себя, внутренне злобно улыбнулся и вновь постарался привлечь к себе внимание княгини.

– Необычный, согласен с вами, Лариса Григорьевна, – делая ударение на отчестве, проговорил Шота и, небрежно окинув рукой фонтан, спросил Свиридова. – Чем же он привлекателен, Олег?

– Тем, что его автор высказывает главную суть всей выставки, – не взглянув на Абуладзе, вместо Олега ответила Лариса.

– И в чём она?