Чужбина

– Я же говорил тебе, – прошипел со злостью Виктор, – Купил бы себе нормальную одежду. А то, как в зоопарке, на нас теперь все пялятся.

– Мне и в этой удобно, – отрезал Яков.

Действительно, не по‑столичному смотрелся приезжий. Полушубок из овчины был по традиции степных народов независимо от пола заправлен на левую сторону и подвязан белбейем – широким кожаным ремнем с небольшим патронташем и чехлом для ножа. Огромный лисий малахай на голове сидел по самые брови. Как два завернутые в темно‑зеленую упаковочную бумагу букета торчали из голенищ светло‑серых валенок в калошах широкие бархатные штаны шалбар. В руках он держал черный дипломат.

Подобную экзотику таксист видел, наверное, впервые, поэтому, даже позабыв поприветствовать своих клиентов, не удержался и первым делом спросил, откуда будут гости столицы.

– Мы из Казахстана, – ответил Виктор.

– Сбежали что ли? – пошутил юноша.

– Почему?

– Так вы ж без чемоданов.

Среди тысячной толпы прибывающих и отправляющихся в путь пассажиров действительно странным показались путешественники без багажа. И если смешно одетый старик прижимал к груди, как будто внутри лежало все обмененное на золото наследство его рода, какой‑никакой, но все же чемоданчик, то в руках у его спутника был лишь полиэтиленовый пакет с картинкой.

– А на что тогда камера хранения? – все же ответил Виктор, хотя ему скорее хотелось сказать, что это не собачьего ума дело. Он был явно раздражен чрезмерным любопытством таксиста, а еще больше тем, что придорожная вода просачивалась в его обувь и уже намочила подошвы.

– Вам куда? – немного успокоившись, спросил парень.

– В немецкое посольство, – проговорил Яков.

– Куда? – переспросил таксист и снова удивленно осмотрел с ног до головы рядом стоящего старика. Ему тяжело было поверить, что нелепо выряженный человек действительно собирается ввалиться в учреждение одной из самых развитых европейских стран. В этот момент парень впервые напрямую посмотрел в лицо, полускрытое под нахлобученным малахаем.

Старик зыркнул на него правым глазом. Его левый глаз остался закрытым, в нем не дрогнула ни одна ресница. А, увидев шрам, таксист даже отшатнулся. Рана на лице степного пирата, рубцы которой почему‑то не загорели и чужеродными пятнами белели на бронзовом лице, показалась ему зловещей.

– В посольство ФРГ, – раздраженно и повышенным тоном повторил Виктор.

Москва зимой чаще мрачная, чем белоснежная. А в этот год еще и погода чудила. В начале января шел дождь. На крещенские морозы столбик термометра опускался почти до минус 25, а к концу месяца температура снова поднялась до плюс одного. В отличие от привокзальной площади, Садовое кольцо, на которое вырулило такси, оказалось почти безлюдным. Было десять часов утра, а рассвет так и не наступил. Небо застилал смог или низкие пепельные облака. Вперемешку со снегом шел дождь. Смесь воды, кусочков льда и грязи как кисель заполняла проезжую часть. Создавалось впечатление, что асфальтовое покрытие шевелится. Изредка на обочине можно было заметить спешащего по своим делам одинокого пешехода. Саму магистраль сплошь покрывали растяжки рекламных плакатов. Они, как волны океана, бушевали над крышами автомобилей. Порывистый ветер неистово трепал и часто переворачивал их. Шоферы и пассажиры молились, чтобы полотнища не сорвались и не накрыли лобовое стекло проезжающих. Редкие, стоящие вдоль дороги как избушки на одной куриной ножке огромные яркие баннеры не делали столицу красивей.

– Тр‑р‑р, лошадка! – нажал на тормоза таксист. – Приехали!

Водитель повернулся к пассажирам на заднем сиденье. Светлое круглое лицо шофера было усыпано веснушками. Белокурые волосы доставали до плеч, непослушно лезли в лицо, цепляясь за густые ресницы. Правой рукой юноша откинул со лба прядь. Широко открытые голубые глаза, как и светлое лицо его сияли улыбкой. Почти час езды он не промолвил ни слова. То ли пиратский шрам так напугал молодого водителя, то ли грозный тон Виктора заставил его молчать. А может быть, юноша обдумывал слова своей заключительной речи:

– Итак, уважаемые дорогие гости столицы, перед вами Мосфильмовская, пятьдесят шесть. Как и заказывали – немецкое посольство.

Виктор достал из внутреннего кармана портмоне и стал рассчитываться. Яков смотрел в окно автомобиля. Над высоким забором из бордово‑коричневого кирпича на флагштоке развевался черно‑красно‑золотой флаг. В центре полотна, словно силач показывал свои бицепсы, – крылья устрашающего вида черного орла. Он будто вцепился красными когтями в стяг, приоткрыл свой красный клюв и вдобавок высунул длинный язык, будто насмехаясь над всеми.

– Видимо, не всем здесь рады, – сказал Яков, намекая о неприличии показывать на людях язык.

– Я думал, у них тут огромный дворец, – вслух удивился Виктор.

Здание самого посольства со стороны проезжей части вообще не было видно.

– А вас уже ждут, – пытался скрыть смех таксист, обеими руками показывая на растянувшуюся вдоль ограды огромную очередь: – Кстати, если что, здесь недалеко “Мосфильм”. Можете попробовать себя в роли Чингисхана.

Яков промолчал. Зажав под мышкой черный кожаный дипломат, он вышел из машины. За ним последовал и сын. Они спешно направились к концу очереди.

В отличие от таксиста ожидающие приема в посольство вообще не обратили внимание на наряд новоприбывшего Якова. Лишь пара явно невыспавшихся молодых людей равнодушно посмотрела в их сторону.

– Кто здесь последний? – спросил Виктор.

К нему подошел мужчина в темно‑синей униформе.

– Это ваш номер, – он красным фломастером нанес на ладони Виктора число 587 и предупредил: – Два‑три дня ждать придется.

– Ничего себе, – присвистнул Виктор.

– А вы бы еще вечером приехали, – развела руками стоящая в очереди пожилая женщина.

– Отлучаться не советую, – поднял вверх фломастер блюститель здешних порядков, – очередь можете потерять.

Мелкая мокрая масса летела в лицо и пеленала глаза. Снежинки таяли на лбу и щеках, но оставались на бровях и ресницах.

В углублениях разбитого тротуара ступни ожидавших почти до щиколотки уходили под воду.

– Промокну тут, – сказал Яков, сожалея, что вместо валенок в калошах не обул в дорогу резиновые или хотя бы кирзовые сапоги.

Виктор вообще стоял на цыпочках. Он старался спастись от потопа, но в его модных туфлях уже хлюпала вода.

– Батя, я пойду выясню что тут почем, – не выдержал ситуации сын и вприпрыжку, стараясь не утонуть в воде, двинулся вдоль очереди в сторону проходной посольства.

Яков остался стоять у забора. Прислушивался, о чем говорят в толпе. Он успел приметить, что общаются, в основном, оглядываясь и полушепотом.