Цветок по-прежнему редкий. А вынуждала ли вас жизнь лгать?..

– Ну да, – как‑то странно хмыкает он. – Своей семье, в общем, чем раздавать их кому ни попадя. Богатство, которое я уже нажил в своей жизни, я не смогу взять с собой. Все, что я унесу с собой, это лишь воспоминания, связанные с любовью. Вот настоящее богатство, которое должно следовать за нами, сопровождать нас, давать нам силы идти дальше, – внимательно смотрит он в мои глаза. – Не так ли, Хани?

– Да, конечно, – слегка ежусь я под его взглядом.

– Но поговорить с тобой я сегодня хотел не об этом.

– А о чем?

– Как ты думаешь, почему она все же простила его?

– Потому что любила. Что же тут непонятного?

– Любовь прощает все?

– А ты думаешь, нет?

– Я думаю, скорее именно дружба прощает все.

– Дружба? – задумываюсь я.

– Она простила его еще и потому, что именно ОНА, его жена, и была его лучшим другом. Как он и сам потом в этом убедился. Вернее, жизнь ему это просто продемонстрировала.

– Ты думаешь? – перевожу я взгляд на мужа.

– Именно после той истории я задумался и понял, что лучший друг мужчины – это его женщина, – вглядывается он в мои глаза. – Сколько у вас есть друзей, которым вы можете доверить свой дом и своих детей, не беспокоясь о них при этом абсолютно? Много ли у вас друзей, готовых нанять адвоката или вызвать врача, когда это нужно? Кто готов сидеть с вами, когда вам плохо и вы болеете – подавать вам куриный бульон в постель и утешать вас? Кому вы доверите свои тайны? Все свои настоящие финансовые тайны и все свои деньги? У кого из ваших друзей дома вы сможете поставить сейф, положить туда все ваши документы, драгоценности, сбережения? У многих? Да еще и сообщить им код от сейфа и спокойно жить и не переживать по этому поводу? – усмехается он.

Я в обалдении таращусь на Дэвида. Понесло его куда‑то сегодня вдруг в какие‑то странные идеи с рассуждениями.

– Вот именно поэтому лучший друг мужчины, что ни говори, все‑таки женщина, которую он любит и которая любит его, – продолжает тот, все так же внимательно глядя в мои глаза. – Женщина, с которой он живет. Женщина, для которой он живет. И женщина, которая живет для него. Мужчины очень часто пренебрегают этим другом. Другом, который дан им буквально свыше. САМЫМ лучшим другом. Но очень часто мужчины этого друга в упор не видят. И другом его не считают абсолютно. «А, ну так это же жена, это же нормально, так положено, она так и должна поступать!» Потому что именно так и должен поступать лучший друг. И поэтому тот, кто бережет своего лучшего друга, тот, кто ценит дружбу, тот, кто заботится о том, чтобы эта дружба продолжалась, помимо любви, помимо физической близости, помимо семейных дел, тот и выигрывает в конечном итоге. Потому что все великие люди стали великими только благодаря тому, что видели в своей жене в первую очередь друга, даже если любовь, чувства, эмоции преобладали, все равно, они прислушивались к советам жены, к ее взгляду на вещи, и они были счастливы от того, что у них был такой друг, которому они могли доверить абсолютно все.

Я не совсем понимаю, куда он клонит, поэтому продолжаю молча смотреть на него.

– Поэтому‑то настолько и чудовищно, когда жена предает мужа. Это самое страшное предательство друга – самого близкого, самого интимного, самого личного друга. Нет ничего хуже, чем жена‑предательница, – сужаются вдруг его глаза. – Не так ли, Дарлинг?

– Да… конечно… – запинаюсь почему‑то я. – Но и мужчина должен ценить такую дружбу. Часто вы, мужчины, говорите своим половинкам: «Ты мой лучший друг»? Большинство мужчин, ведь правда, и не задумываются даже об этом абсолютно, – отвожу я глаза.

– Верно. Вот поэтому‑то ты и знаешь код от нашего сейфа, Дорогая. Потому что я тебе целиком и полностью доверяю. Только тебе. У меня НЕТ других друзей, которым я бы мог это доверить. Да они мне и не нужны, ведь у меня есть ТЫ! – продолжает он гипнотизировать меня взглядом.

– Но ведь и мать может быть таким другом, – задумываюсь вдруг я, вспоминая, что у Дэвида неплохие отношения с его итальянской матерью, моей свекровью. Не особо теплые, но и не вражеские. Она как‑то нейтрально, больше по‑американски, чем по‑итальянски, приняла меня. Редко, но приезжала к нам. Внука любила вроде тоже.

– Может, – соглашается он. – И сестра может тоже, но чаще всего это женщина, которая дана мужчине свыше. И умный мужчина всегда будет ценить эту дружбу, – смотрит он на меня, прищурившись. – Истинная дружба в браке – одна из составляющих нашего счастья. Счастья нашей жизни. А оно так хрупко и ненадежно порой… Вот поэтому и нужно оберегать его всеми силами. Не так ли, Хани?

– Ну конечно, Дорогой.

Мне становится как‑то не по себе и от всего этого разговора и от того, как он смотрит на меня.

«Вселенная снова посылает мне знак?»

Я слегка ежусь, как от холода, и молча отвожу взгляд.

«А простил ли бы меня мой Яря?» – задумываюсь я в очередной раз.

Почему‑то для меня это сейчас даже важнее, чем прощение Кирилла.

«Где он, мой любимый безбашенный друг… брат… Опекун и наставник, как я его тогда называла? Частичка моей души…»

В глубине души я понимаю, что Ярик меня не простит. Никогда и ни за что. Не простит! Не с его моральными нормами и принципами. А Кирилл? Тоже вряд ли… Но что же он тогда тут делает?

 

 

4

 

– Джей, это что за порнография? – киваю я на декорацию камина.

– А что такое? Ну так романтИк же типа, – не понимает тот.

– Камин? В сибирской избушке?

– Ну да, а что такого?

– Да там печка должна быть вообще‑то. Настоящая русская печь. Только она обогреть избу сможет. Камина будет явно недостаточно для наших морозов, мой любимый американский друг.

– Да? Ну ничего, это мы отфотошопим потом. Спасибо за совет, Дарлинг.

– Ты еще балалайки с матрешками по стенам не забудь дофотошопить, – смеюсь я.

– Ну это само собой! – веселится и Джей. – Калинку спляшешь?

– Запросто. Голышом причем, – продолжаю хохотать и я, приспуская халат. Откидываю волосы за спину, обнажая при этом плечи.

– О, а это мысль! – оживляется оператор Кей.