Цветок по-прежнему редкий. А вынуждала ли вас жизнь лгать?..
Я молча следую за ним.
Он пропускает меня в какую‑то комнату, заходит следом и закрывает дверь.
Я оглядываюсь и понимаю, что это его спальня с расстеленной постелью.
– Кирилл, отдай мне пленки, – поднимаю я на него взгляд.
– Не слышу волшебного слова.
– Пожалуйста.
– Извечная проблема русских в отсутствии употребления форм вежливости, – усмехается он.
– Кирилл, отдай мне, пожалуйста, пленки. Меня дома ждут.
– Подождут. Пока ты их отработаешь. Причем так, чтобы МНЕ понравилось. Только тогда получишь записи.
– Что?
– А что такого непонятного я сказал? Я не по‑русски говорю, что ли? Или разучилась уже родной язык понимать в своей Америке?
– Не смешно.
– А никто и не шутит. Я тебя не на КВН позвал. Раздевайся.
– Ты серьезно?
– Ты предпочитаешь заниматься этим в одежде? – насмешливо смотрит он на меня.
– Тебе мало того позора, что ты устроил мне на съемках? Отдай мне пленки, пожалуйста.
– Да без проблем. Сказал же, отдам. После смены.
– Кирилл, прекрати.
– Мне долго еще ждать? Некогда мне тут с тобой… возиться, вообще‑то. Party[1] у нас, если ты не заметила, – ухмыляется он.
Depeche Mode – It’s No Good – YouTube
Я молча смотрю на него.
– За все в жизни надо платить, Дарлинг. Ты отказалась от моей любви, значит, будем заниматься сексом.
– Ты же не такой!
– Откуда тебе известно, какой я? Что тебе вообще известно обо мне и моей жизни? И не ты ли однажды ее до основания… переформатировала? Да еще и так цинично к тому же! – зло смотрит он на меня. – Ну и как тебе замужем… ЗА НИМ? По Родине не скучаешь, Хани? – усмехается он, копируя Дэвида.
– Да, я виновата перед тобой, – отвожу я взгляд. – Но это не дает тебе права ТАК со мной обращаться.
– Ты пришла сюда мне о моих правах рассказать?
– Я пришла за пленками.
– Ну так вперед, за работу! Раньше ляжешь, раньше выйдешь. Тем более, уговаривать тебя у меня нет ни времени, ни желания. Я все равно возьму то, что мне причитается.
– Тебе причитается? С какого перепуга?
– Забыла, как мне в любви клялась? ТОЛЬКО ТЫ… НАВСЕГДА… Разве сравнится кто‑то с тобой?
Я молча опускаю голову.
– Ну так давай, раздевайся – сравнишь! – самодовольно усмехается он.
– А если я не хочу… сравнивать?
– Проблемы индейцев шерифа не волнуют. А уж тем более здесь, в этой стране.
– Я так не думаю.
– Сколько людей, столько мнений, – хмыкает он. – Я, по‑любому, ВСЕГДА получаю то, что хочу.
– Вот как, – мрачно усмехаюсь я. – Теперь я для тебя «что»?
– Никто. Теперь ты для меня «никто».
– Именно поэтому я здесь? – вглядываюсь я в его глаза.
Он равнодушно разглядывает меня какое‑то время. Снова усмехается.
– Повторяю в последний раз – раздевайся.
– Зрителей в этот раз тоже звать будешь? – не оставляю я попыток достучаться до него.
– Хочешь? Без проблем, – цинично усмехается он. – Любой каприз… некогда любимой дамы… – насмешливо смотрит он на меня.
– Кирилл, пожалуйста, не надо.
– Не вынуждай меня с тебя его содрать, – хватает он меня за предплечье, притягивая к себе. – Разорву в клочья. Домой поедешь в лохмотьях, – глядит он холодно в мои глаза.
Я молча поворачиваюсь к нему спиной и поднимаю руками волосы.
Он быстро расстегивает молнию.
Я опускаю руки, и платье сползает и падает на пол.
Enigma – I love you, I’ll kill you (Unofficial video) – YouTube
Он подхватывает меня на руки и несет в кровать.
Все происходит почти так же, как и на съемочной площадке. Настойчиво, жадно, по‑животному грубо. Без намека на нежность или чувства. К счастью, так же недолго.
Затем он откидывается на подушку на своей половине постели, садится и закуривает, облокачиваясь о спинку кровати.
Я продолжаю молча смотреть в потолок.
– Не так я себе это представляла… – тихо говорю я.
– Представляла? Надо же. Польщен, – хмыкает он. – Извини, что разочаровал.
– Отдай мне пленки, пожалуйста.
– Нет.
– Нет?
– Придешь завтра. Так же, вечером. С утра я занят.
– А потом послезавтра?
– Будешь приходить столько, сколько Я захочу. И когда Я захочу.
Я перевожу на него взгляд.
– А если не приду?
[1] Вечеринка (англ.).
