Цветок по-прежнему редкий. А вынуждала ли вас жизнь лгать?..
– Жаль?
– Жаль, что не вижу, как сын растет.
Он встает и отходит в другой конец комнаты. Я лежу и любуюсь им. Его по‑прежнему красивейшим, мускулистым телом, легкой спортивной походкой. Его грацией и пластикой. И той его бешеной энергетикой, по‑прежнему исходящей от него, в каждом его движении, в каждом жесте, да даже просто во взгляде.
– Кирилл, я хочу тебя кое с кем познакомить… – сажусь я на кровати, обхватив колени руками.
– Да? И с кем же это?
Он подходит и присаживается на кровать рядом со мной, поставив что‑то на пол.
– Сюрприз. Надеюсь, он тебе понравится… – улыбаюсь я, влюбленно глядя на него. – Я завтра приду не одна.
– Завтра? – смотрит он на меня внимательно.
– Ты же хочешь, чтобы я пришла завтра?
– If tomorrow comes…[1] – усмехается вдруг он. – Нет никакого завтра. И не будет.
Я удивленно смотрю на него.
– Записи, – кивает он на сумку на полу. – Три пленки. Три дня. Честно отработала свои три «орешка», Золушка. Почти профессионально. Я ПОЧТИ снова поверил… – усмехается он, равнодушно разглядывая меня.
Его глаза снова холодны. Губы недовольно поджаты.
– Возвращайся назад к своему дракону. И живи с ним дальше. Долго и счастливо… ТАМ – в его «золотом замке». Как тогда и хотела.
– Что?.. – потрясенно шепчу я, не веря в происходящее.
– Что слышала.
– Нет! Ты же любишь меня!
– Любил. А это две большие разницы.
Я вздрагиваю от этой фразы… Той фразы из того моего сна… тогда, еще в России.
– Кирилл, – выдыхаю я, – этой ночью мы занимались ЛЮБОВЬЮ, а не сексом!
– Ну это ты так думаешь, – усмехается он.
– Нет, мне не показалось! – ловлю я его взгляд. – Ты же здесь из‑за меня! Ты же приехал за мной! Ты же всего этого добился, чтобы…
– Чтобы что? – перебивает он меня, усмехаясь. – Какая самоуверенность! Кем ты себя возомнила?
– А зачем тогда все это? Зачем ты ЗДЕСЬ?
– В глаза тебе посмотреть. Да и должок вернуть.
– Нет! Ты не такой! Я не верю…
– Вот и я когда‑то не верил, что ты была НЕ ТАКАЯ…
– Ты же хочешь быть со мной! Я вижу! Я это чувствую!
– Вот как? А зачем мне человек, способный на предательство?
– Ну ты же приехал сюда за мной. Значит, простил?
– Как все просто, оказывается… – усмехается он, глядя куда‑то внутрь себя.
– Кирилл, – дотрагиваюсь я до его руки.
– Что? – переводит он на меня равнодушно‑презрительный взгляд.
– Нет, я не верю! Это не может быть правдой… Я никогда в это не поверю! – трясу я головой.
– Да без проблем. Верь, не верь. Делай, что хочешь, в своей жизни. Меня она больше не касается, – встает он с кровати.
Я смотрю на него во все глаза, отказываясь верить в происходящее.
– Ах да, вот еще. Чуть не забыл… вернуть…
Он разжимает кулак. На кровать падает серебряный медальон на цепочке в форме сердца.
– Не смею больше задерживать. Всем спасибо… Все свободны… – цинично хмыкает он.
Затем поворачивается и выходит из комнаты.
Я некоторое время продолжаю сидеть на кровати, пребывая в прострации. Затем встаю, собираю разбросанную на полу одежду и иду в ванную. Быстро приведя себя в порядок, выхожу, забираю сумку с пленками и покидаю этот дом навсегда.
***
Как хорошо, что Дэвида не будет еще неделю. У меня есть время хоть как‑то прийти в себя. Если это возможно вообще… после ТАКОГО…
Tina Cousins – Killin’ Time – YouTube
Все это время я пребывала в прострации, оставаясь дома и играя с сыном время от времени. Много спала, что‑то ела, автоматически отвечала прислуге и постоянно ощущала боль. Ежеминутно… Ежесекундно… Практически физическую боль в сердце, не дающую жить… существовать… Да даже просто нормально дышать…
Я закрывала глаза и видела его… Вспоминала и переживала все произошедшее снова и снова… И ничего не могла с этим поделать.
Жизнь продолжалась, но в каком‑то странном, незнакомом мне формате.
Я отключила сотовый и не подходила к домашнему телефону. И прислуге приказала отвечать, что миссис Джексон нет и неизвестно, когда будет. Никого не хотела ни видеть, ни слышать, ни знать.
Муж постоянно находился в своих бизнес‑поездках. Прислуга часто информировала меня, что он звонил и просил передать, что задержится еще на неделю или что возникло что‑то неотложное и он вынужден снова срочно улететь на пять‑семь дней в другую страну.
В принципе это было мне на руку. Мне необходимо было время, чтобы успокоиться, собраться с духом. Чтобы как‑то снова смотреть ему в глаза. Попытаться научиться жить с ним снова.
[1] Если наступит завтра (фильм 90‑х по роману Сидни Шелдона).
