Цветок по-прежнему редкий. А вынуждала ли вас жизнь лгать?..
– Oh, my God, I’m so sorry![1] – пугается она, поднимая на него взгляд.
– Ба, какие люди в Голливуде… – усмехается он, приподнимая бровь. – Где б мы еще, как говорится… – смахивает он с одежды брызги шампанского.
– Ты? – выдыхает Мирослава, глядя на него во все глаза.
– Нет, блин, папа Римский, – усмехается он.
– Слышала о твоих успехах в Голливуде. И не только… – глядит она, прищурившись, на него.
– Ну, чего ждешь? Давай, поздравляй! – хмыкает он.
– Нам надо поговорить.
– Вот даже как? И о чем же?
– Отойдем?
– As you prefer[2], – ухмыляется он.
Они отходят и присаживаются за свободный столик.
– Ну и?..
– Спешишь?
– Money and the power, minute after minute[3], как известно. Чего хотела?
– Понять кое‑что.
– Уверена, что за этим тебе ко мне?
– Кирилл, перестань паясничать. Тебе не идет.
– Меня должно интересовать твое мнение?
– Давай просто поговорим.
– Ну давай. И что же синьоре от меня понадобилось? – насмешливо смотрит он на нее.
– Моделей для новой коллекции набираю, – усмехается та. – Пойдешь?
– А гонорар потянешь? – хмыкает и он.
– Скидку по дружбе сделаешь?
– Скидку? Да еще и «По Дружбе»? За все твои художества? Ну вы, сочинские, наглые! И простые, как «пять копеек» к тому ж! – качает он головой, выразительно глядя на нее.
Erasure – Love To Hate You – YouTube
– Какие художества?
– Ты правда думаешь, что мне приятно тебя видеть?
– А почему нет?
– А в честь чего «да»? После того, как ты в нашу жизнь влезла!
– В смысле?
– Хватит комедию ломать. Что ТЫ ей тогда насоветовала?
– Когда?
– Да когда в Москву той весной приезжала. Моделей для своей коллекции набирать. Если бы ты не влезла тогда, все по‑другому сложиться могло бы.
– Уверен?
– Да уж догадываюсь, – хмыкает он. – Сама на тот момент за иностранцем замужем уже была!
– А ты уверен, что знаешь, ЧТО я ей тогда сказала?
– Ты позвала меня, чтобы это уточнить? Мне, если честно, теперь уже фиолетово!
– Не верю.
– Пережить бы, – насмешливо смотрит он на нее.
– Она тебя очень любила. И любит. До сих пор любит!
– Мне зарыдать от умиления?
– Я серьезно.
– ЕЕ проблемы. А проблемы индейцев, как говорится, шерифа не волнуют. А уж тем более здесь, в этой стране, – смеется он.
– Так ты же ЗА НЕЙ сюда… в эту страну приехал!
– И что навело тебя на подобные размышления?
– Я всегда считала, что если люди любят друг друга, они должны быть вместе. Что может быть проще?
– Да? И все?
– Абсолютно.
– Да уж, действительно. Как все, оказывается, просто в нашем мире…
– Да, вообще‑то. Ничего сложного.
– Все классно и прекрасно…
– Это МЫ себе зачастую жизнь усложняем. А на самом деле в ней нет ничего действительно сложного.
– Ну да. Просто любить и быть любимыми? Так кто против был‑то в той… нашей с ней истории?
– Значит, нужно приложить все возможные усилия, чтобы снова просто быть вместе. Следовать за любовью. Хранить ее, добиваться ее, не забывать о ней и уж тем более ни за что и никогда НЕ УБИВАТЬ ее!
– А я здесь с какого боку? Вот ЕЙ все это и расскажи пойди. Она же свой выбор уже сделала… однажды. Чего ты от меня хочешь‑то?
– Понять хочу для себя кое‑что. И не получается.
– Ну, здесь я тебе не помощник.
– Ты же любишь ее!
– Любил. А это две большие разницы.
– А зачем тогда это все?
– Что все?
– Да вся эта многоходовочка твоя.
– О чем ты?
– Ты же все спланировал: и с этой съемкой, и с записями! Чтобы шантажировать ее потом?
[1] О боже мой, извините, пожалуйста! (англ.)
[2] Если предпочитаешь (англ.).
[3] Деньги и сила каждую минуту (строчка из песни Gangsta’s paradise).
