Цветок по-прежнему редкий. А вынуждала ли вас жизнь лгать?..
– Да давно уже вообще‑то. Я был уверен, что ты в курсе. Да и Дэвид нервный какой‑то в последнее время… – пристально смотрит он на меня.
– Я знала только, что он в спорт вернулся. И все, – тихо говорю я.
– В Голливуде больше платят. Научился хоть деньги зарабатывать, наконец‑то, – усмехается Славка. – Че, правда, совсем не в курса́х была?
– Откуда?
– А че, светские тусовки своими визитами не балуешь?
– Редко. Я практически никогда туда не хожу.
– Чего так?
– Предпочитаю время с мужем и сыном дома проводить, чем эти фальшивые улыбки на знаменитых мордах лицезреть. Да и последние полгода я практически безвылазно в Европе на съемках и показах провела. Домой буквально на неделю прилетала и снова туда.
– Вот и свали туда опять лучше! Пока не поздно.
– В смысле?
– В коромысле! – корчит он мне морду.
Я ошеломленно смотрю на него какое‑то время, размышляя над его словами.
– Даже не думай! – пристально таращится на меня Славка. – Ребенка хочешь лишиться?
– С чего вдруг?
– А ты контракт не читала, конечно же? В случае развода все дети, рожденные в этом браке или даже усыновленные, остаются вместе с отцом. И ты это подписала. Ни один адвокат тебе не поможет. Да и денег у него все равно больше, по‑любому. А ты только рыпнись, всего лишишься в случае измены. И даже с сыном видеться права иметь не будешь!
– А че ты мне это тогда не сказал?
– А че ты, типа по‑английски читать не умела?
– А зачем ему чужой ребенок?
– Все, больше не отрицаешь? – усмехается Славка, насмешливо глядя на меня.
– Не твое дело! – огрызаюсь я.
– Дэвид считает Сайрила не только своим сыном, но и наследником всей его империи. А она немаленькая, уж поверь мне.
– Он ему не родной.
– Но уже и не чужой. Особенно после того случая в вашем «Раю»… Забыла? – выразительно смотрит он на меня, приподняв бровь. – Дэвид и правда безумно любит сына!
– Тебе‑то откуда это известно?
– Да я с ним чаще, чем с тобой, общаюсь, вообще‑то. Пересекаемся по бизнесу, у нас много совместных проектов.
– Вот потому и прискакал, что опять за свой бизнес трясешься? – смотрю я на него с насмешкой. – А может, хватит уже в мою жизнь лезть?
– Я тебя предупредил, сына он любит и тебе не отдаст.
– Разлюбит, если правду узнает.
– Не думаю, – задумчиво смотрит Славка в сторону.
– В смысле?
– Сколько вы уже вместе? Почему у вас больше нет детей? Фигуру портить не хочешь?
– Ну, вообще‑то это не твое дело абсолютно! – офигеваю я от такого разговора.
– А ты пораскинь мозгами на досуге…
Я задумываюсь над его словами.
Чувствуя себя виноватой перед мужем, я действительно хотела подарить ему еще детей. Теперь уже наших с ним детей и поэтому не предохранялась все эти годы. Но так ни разу и не забеременела. С другой стороны, меня это вполне устраивало с моим загруженным графиком работы. Мне нравилось принимать участие в показах или сниматься в рекламе. Я действительно любила свою работу и проводила на съемках много времени, разъезжая по всему миру. За сыном присматривала няня да и вся многочисленная прислуга в том числе. Они все просто обожали Сайрила! Дэвид не возражал.
– Постой, тебе что‑то известно?
– Не совсем. Так, кое‑какие догадки.
– Догадки? Или ты все‑таки что‑то знаешь? – пристально смотрю я на Славку.
– Да есть кое‑какая инфа. Не уверен, правда, стоит ли тебе ее озвучивать. Пока.
– Нет уж, выкладывай, раз приперся! Годами до этого тебя не наблюдалось. Сколотил, наконец, свой миллион?
– Я его еще в России сколотил.
– Что? И не мог оставить мне квартиру в Москве? – ошеломленно таращусь я на брата.
– Ну она там как была, так и есть. Никуда не делась, – хмыкает он.
– В смысле? Ты ж ее продал?
– Не думал никогда даже. Квартира в центре Москвы – весьма удачное вложение денег. Капитал на века.
– Ну ты и сволочь! Ты же мне тогда сказал… – ошарашенно смотрю я на него.
– Что надо было, то и сказал! – спокойно усмехается Славка. – Торчала бы там и дальше со своей неземной любовью. Если жива, к тому ж, осталась бы… Видела, что там до сих пор творится? Новости не смотришь – не интересно больше, чем Родина живет? Полезно бывает для осознания собственного счастья. Цени уж лучше и не профукай снова. Как тогда чуть было не профукала, если б я не устроил тебе небольшой концерт с импровизацией.
– И про Ростика соврал?
– Нет, про Ростика как раз‑таки правда, которая и подстегнула меня действовать решительнее.
– Я тебе этого никогда не прощу… – потрясенно шепчу я.
– Не простишь чего – сего дворца и всей этой роскоши? – усмехается он, обводя взглядом поместье.
– Зачем ты приперся? Что тебе сейчас‑то от меня надо?
– Убедиться. Понимаю теперь, почему ребенка от журналистов прячешь. Нигде ни единой фотки. Ну и прикинь только, каким скандалом вся эта история обернуться может… Так что сиди и не высовывайся, если сына лишиться не хочешь. А то еще и похуже чего, не дай бог, спровоцируешь.
– Простой тест на отцовство, и суд отдаст ребенка мне.
– Ты думаешь, Дэвид позволит тебе устроить ему такое позорище? Да ему проще убрать тебя по‑тихому. Не забывай о его итальянских корнях, Дорогая.
– Фильмов про итальянскую мафию пересмотрел, что ли?
– Ты просто его совершенно не знаешь. Не видела, как он с конкурентами расправляется. Это с тобой он белый и пушистый, потому что любит. Действительно любит. И тебя и сына. Господи, за что ж они все тебя любят‑то? – усмехается он, разглядывая меня. – А ты не ценишь.
