Цветок по-прежнему редкий. А вынуждала ли вас жизнь лгать?..

Встреча состоялась за день до суда в закрытом зале ресторана одного из отелей. Дэвид выкупил весь ресторан, чтобы нам никто не мешал.

Меня проводили к его столику. Он был один. Без адвокатов.

– Присаживайся, – кивает он на стул напротив, окинув меня равнодушным взглядом, и едва заметно хмыкает, заметив мой уже весьма округлившийся живот.

Я молча опускаюсь на стул и придвигаюсь к столу. Раньше в ресторанах он всегда сам пододвигал мне стул. Но те времена канули в лету.

Он молчит тоже какое‑то время, разглядывая бумаги, разложенные на столе. Достает одну и передает ее мне.

– Такая сумма тебя устроит?

– За что? – поднимаю я на него взгляд, мельком взглянув на цифру с семью нолями.

– За пять лет счастливой жизни, – хмыкает он. – Хотя кто кому платить должен…

– Дэвид, мне ничего от тебя не надо.

– Прекрасно. Значит, мы обо всем договорились и проблем с разводом не возникнет?

– Дэвид, ты знаешь мое единственное условие.

– Условия здесь ставлю я.

– У меня к тебе деловое предложение, – спокойно смотрю я в его глаза.

– Вот даже как? И какое же?

– Мне не нужно от тебя ни цента. Сама заплачу сколько скажешь. Отдай мне сына.

– Да что ты? А денег хватит? – самодовольно усмехается он.

– А сколько ты хочешь?

– У тебя все равно столько нет.

– Раздобуду.

– У него?

– Нет.

– А где?

– Найду способ.

– Ну да… не сомневаюсь в твоих талантах как актрисы в определенных областях киноиндустрии… – ухмыляется он, презрительно глядя на меня.

– Дэвид, отдай мне, пожалуйста, сына.

– Нет. И это не обсуждается.

– Зачем он тебе? Ты же понимаешь, что чем старше он будет становиться, тем сильнее будет напоминать… – запинаюсь я.

– Кого? Того, чье имя нельзя называть? – хмыкает он.

– Того, кого ты ненавидишь.

– Ненавижу? Много чести. Мне нет дела ни до него, ни до тебя. Можешь вернуться к нему и жить с ним долго и счастливо, мне все равно.

– Не могу, и ты это знаешь. Да и не хочу.

– Делай, что хочешь. Назад, в нашу жизнь, тебе тоже путь заказан.

– Я знаю. Разреши мне хотя бы видеть сына тогда.

– Нет.

– Дэвид…

– Я не это пришел с тобой обсудить.

– А я это! Я клянусь тебе, что никогда не вернусь к нему и что он никогда не узнает о своем сыне. О своих детях. Обоих.

– На второго мне по фиг. Можешь рассказать.

– Тогда придется рассказать и про первого.

– Я тебя предупредил, что вас ОБОИХ в этом случае ожидает, – равнодушно‑спокойно смотрит он на меня.

– А может, убьешь меня тогда лучше сразу, здесь и сейчас? – начинаю вдруг заводиться я.

Он молча смотрит на меня какое‑то время. Его взгляд не выражает ничего. Взгляд человека, которого я совершенно не знаю. Да и никогда не знала, как оказалось.

– Дэвид, зачем тебе чужой ребенок? – пытаюсь я снова достучаться до него.

Он продолжает молча смотреть на меня какое‑то время, затем как‑то странно усмехается.

– А ты знаешь, для чего мужчина женится вообще? – приподнимает он бровь, вопросительно глядя на меня.

– Догадываюсь.

– Боюсь, что нет.

– Что ты хочешь этим сказать? Что здесь вообще обсуждать?

– Ну ответь тогда на этот такой простой, казалось бы, вопрос, – усмехается он.

– Ну, чтобы иметь семью.

– Весьма абстрактная формулировка, – хмыкает он.

– Ну, озвучь свою версию, – недовольно повожу я плечами.

Он некоторое время задумчиво смотрит на меня. Отворачивается. Щелкает ручкой, затем бросает ее на стол.

 

Sarah Brightman – Dust in the wind – YouTube

 

– Чтобы было к кому возвращаться домой вечерами после трудового, насыщенного рабочими заботами, дня, – медленно начинает муж. – Чтобы этот КТО‑ТО бросался с визгом счастья тебе на шею, потому что он по‑детски искренне и просто действительно РАД тебя видеть. Ребенок непосредственно и честно выражает свои эмоции, ведь он не научился еще лгать и притворяться, чтобы что‑нибудь от тебя заполучить. Ему ведь действительно ничего от тебя не нужно. Он просто любит тебя, как своего отца, потому что это норма жизни. Любит чистой и невинной любовью, – усмехается Дэвид. – Ну а главное для нас, мужчин, – приподнимает он бровь, выразительно глядя на меня, – чтобы любимая жена подошла и обняла, окутав тебя другой любовью – женской! А еще покоем, уютом, да и просто аурой счастья. Излучая благодарность за то, что именно ТЫ в ее жизнь принес и демонстрируя тебе тем самым, КАК и НАСКОЛЬКО она это понимает, а главное, ценит! Чтобы накормила своего мужчину ужином, самолично ей с любовью и вдохновением именно ДЛЯ НЕГО приготовленным. Конечно готовить может и прислуга, ясное дело. Да и в ресторане всегда поесть можно – еду, приготовленную даже более профессионально. Но энергетика у этой еды иная. Другая. Совсем не та, которую привносит, придает этой еде именно ЛЮБИМАЯ женщина, вкладывая в ее приготовление не только свою любовь, но и частичку своей души… Да и во все, что ты делаешь в своей жизни вообще, нужно всегда вкладывать частичку своей души! Иначе не сработает, не получится у тебя ничего, ну или, как минимум, будет несъедобно. Не так ли, Хани? – хмыкает он, внимательно глядя на меня.

Я молча смотрю на него.