Десять лет среди харайтов. Часть 1. Нартен Марр

У Смерти были прищуренные серые глаза с осколками льда и цепкие пальцы в обрезанных перчатках, ювелирно наводящие оружие. У Смерти была стальная выдержка, позволившая два часа просидеть, схоронившись в ветвях и будоражащий азарт охотника, заставлявший преследовать то, что когда‑то было человеком. Выслеживать и убивать.

Выродок на опушке, пересиленный алчностью, привстал на цыпочки и потянулся за новой порцией грибов. Краем уха он уловил короткий щелчок, и через миг ему уже не надо было заботиться о ночлеге, питье и пище. Он перестал быть.

Увесистый цельнометаллический стержень пробил его череп от виска к виску, намертво пригвоздив выродка к дереву. Костлявое тело дернулось, затряслось, будто в электрическом разряде, изогнулось и вытянулось, не имея возможности упасть. Недожеванная гроздь выпала из разжавшихся рук и прошуршала оземь.

Секунд десять стояла изумленная тишина, затем в ельнике треснуло, и с разлапистых нижних ветвей мягко спрыгнул молодой охотник в лисьей шапке и потертом замшевом костюме, опоясанном ремнями.

 

Нартен Марр почувствовал выродка за секунду после того, как увидел отметины когтей на коре и услышал первый крик кухурра. Выродок метнулся в страхе метров за пятьдесят впереди, искушенное ухо сталкера определило шорох, затем пришло осознание…

Четкая уверенность в том, что прошуршал именно выродок, прошуршал и забился в укрытие, где его без биолокатора не отыщешь. Сосредоточенный Нартен Марр обошел два круга у предполагаемой затайки и окончательно убедился – инстинкт не обманул его, где‑то в зарослях действительно сидела одуревающая от голода мерзкая тварь, дерзнувшая перейти реку.

 

Не торопясь, преисполненный хищной грации, он подошел к мертвецу и оглядел его с удовлетворенной усмешкой. Неожиданная удача, лишние деньги в копилку, в итоге – великолепное дальнобойное ружье хадарского мастера, о котором он давно грезил.

Размечтавшийся Нартен извлек из кармана похожую на зажигалку хромированную трубочку, на которой вспыхивало треугольником короткое, не больше дюйма, плазменное лезвие, и одним движением отсек выродку ухо.

Запечатал в пакет, повертел в пальцах – причудливо‑огромное зеленоватое ухо в черных крапинках – и брезгливо сунул в сумку. Любопытно получается, на Территории он не испытывает ни малейшего желания стрелять по этим недолюдям, на Территории от них даже польза: за коробку спичек полезут и вытащат, что прикажет честный сталкер, за две коробки сунутся даже под Рубилку… От выродков есть свой особый прок, и совсем незачем их поголовно стрелять, просто каждый должен быть на своем месте. Перешел урод реку – и свершилось возмездие.

Нартен Марр, выдернувший наконец стрелу, упер руки в бока и почувствовал себя кем‑то вроде Хранителя Грани. Справедливого и беспощадного Стража равновесия.

И в этот момент снова звучный, преисполненный триумфа рев разошелся над лесом.

 

Сталкер засунул стрелу в колчан и заметил, что воодушевленный убийством выродка, ведется на подвиги. Уж ничего нельзя было с этим поделать, одна маленькая удача включала в нем рвение своротить горы, ежели те на дороге окажутся. А в данном случае – выследить кухурра до его логова, запомнить место и беспрепятственно вернуться обратно, сообщив Архмату.

Свинтив со стрелы наконечник, сталкер навернул на нее цилиндр со взрывчаткой и, осторожно скользя над землей, будто призрак, двинулся дальше.

Перестраховка на всякий случай. Такой как Нартен без крайней нужды не выстрелит, все определяет расчет. Дальновидное и хитрое планирование.

За кухурров не платили – шериф отказался поощрять охоту на все неразумное, сообщив, что ему спускают деньги на разбойников, а не на зверей. Что ж, прекрасно, как сожрут пару поселян, придется голубчику объявить награду. Тогда‑то они с Архматом подождут немного, да хищника и стукнут.

Нартен улыбнулся и мысленно пожелал кухурру хулиганить. Долгожданное ружье замаячило уже совсем реально. Кстати, на счет разумности, это еще как посмотреть. Кухурры, как и все, порожденное Территорией, изменялись год от года, справиться с ними становилось все труднее.

 

Вжимаясь, почти слившись с холодной мокрой землей, Нартен Марр полз по грязи и листьям к краю заросшего березняком оврага. Оцарапав щеки и подбородок иссохшей травой, втромбовав все сучки и шишки на своем многотрудном пути, он, наконец, аккуратно раздвинул пожелтевшие кустики и заглянул под откос.

Зверь стоял спиной, расставив задние лапы и выпятив мощный крестец. От нижних растопыренных когтей до плоской макушки он приблизительно вытягивал на два с наценкой метра. Нартен обомлел, первый раз увидев кухурра так близко, какие‑то пять‑шесть шагов крутого склона.

Творение Территории, извергнутое из самых радиоактивных глубин ее, кухурр так измутировал от своего зверо‑предка, что последнего оставалось лишь угадывать в этой угрожающей груде костей и мускулов. Но сейчас кухурр был сыт и доволен, он набился до отказа, и крупная голова его клонилась все ниже, словно тяжелые челюсти тянули ее к земле. Зверь брякнулся на задние лапы, выпростав толстый хвост, и остался сидеть, кивая тупой мордой, почесывая раздутое брюхо.

Из пасти его, утыканной загнутыми желтыми зубами, свисал неестественно алый обрывок. Всмотревшийся Нартен вспомнил, что забыл выдохнуть, но на том дело и кончилось – под страшенными передними лапами зверя пламенело беловато‑красное месиво, завершавшееся начищенными до блеска лакированными туфлями.

Нартен наконец выдохнул и заметил чуть левее, в луже, еще одно бездыханное тело. Явно не принадлежащее выродку, на которых кухурры обычно охотились.

Значит уже успел, шельма, слопать порядочных граждан? Но в поселке так не одеваются, будто на банкет собрались, у редкого единственный приличный костюм в дальний шкаф забит, молью еденный, а большинство в чем попало, трижды латаном‑перештопаном ходит.

У Нартена появилось нехорошее нарастающее чувство щекотливого любопытства. Он расслабился, пытаясь вступить с хищником в эмпатический контакт и почувствовать недавнюю расправу. Бесполезно. Кроме дурманной дремы и благодушной сытости никаких импульсов в коварном мозгу зверюги не улавливалось.

Кухурр громко икнул и морда его окончательно ткнулась в разодранное мясо. Лениво, даже с каким‑то отвращением, он свел челюсти, отщипнул полоску и медленно зажевал.

В это время сталкер, оглушительно затрещав, поднялся во весь рост. Несколько секунд зверь и человек смотрели друг на друга, гроза Территорий суживал и расширял чернильные свои зрачки в обволоке желто‑зеленых мерцающих прожилок: зачем эта маленькая хищная тварь пришла тревожить его, отяжелевшего после трапезы?

Черно‑зеленая клочковатая шерсть встала дыбом на холке кухурра, он хотел было зарычать, да только захрипел – до того обожрался. От маленькой твари не ощущалось вреда, лишь сигналы голода, а у короля Территорий не было желания подниматься, прогоняя ее по зарослям, и он снова положил голову на лапы, следя за ней тяжелым, тускнеющим взглядом.