Дети миллиардера. Требуется бабушка!
Константин Сергеевич Арбенин даже не взглянул в мою сторону. Дверь закрылась. Мы остались наедине в просторном кабинете. Но он как смотрел в монитор, так и продолжил смотреть.
Высокий, широкоплечий словно пловец. С мощной челюстью, которой наверняка перегрызал шеи своим конкурентам. С копной кучерявых волос. И длинными пальцами, порхавшими над клавиатурой с такой скоростью, будто передо мной был не богатейший мужчина Питера, а стенографистка‑рекордсменка.
– Я… пожалуй пойду? – сдалась я спустя пару минут молчаливого ожидания.
– Ага. Идите. – Его сиятельство нахмурился. Все так же! Не отрываясь от монитора.
– Спасибо, что уделили время.
Никогда не думала, что расстроюсь, если на меня никто не накричал. Радоваться надо было! И уши в порядке. И нервные клетки целехоньки. Всё при мне. Но неприятный осадок уже осел на душе.
– Пожалуйста. – Демонстрируя идеальный мужской профиль, Мистер Равнодушное Чудовище придвинул к себе еще один монитор и продолжил работу.
– До свидания. – Развернувшись, я толкнула дверь.
– Завтра в восемь, – вместо «прощайте» или «сгиньте уже наконец» донеслось в спину.
Чтобы понять, что именно услышала, и догадаться, что это могло значить, понадобилась целая минута. Словно кошка, я застыла в проходе. Хлопая ресницами, спешно пыталась придумать нормальное объяснение. Напрасно!
– То есть «в восемь»? – пришлось переспросить, когда мыслительные упражнения ни к чему не привели.
– На работу. В восемь, – в прежней краткой манере озвучило Чудовище за столом.
– А как же «вы нам не подходите»? – Юлить и дальше было некуда.
– Испытательный срок – неделя. Если проработаете хотя бы пять дней, авансом выдам премию.
Вельзевул таки оторвался от монитора и посмотрел на меня.
– Но у меня нет ни нормальных рекомендаций, ни знания иностранных языков. На пианино играю лишь «Собачий вальс».
От внимательного взгляда синих, словно цветные линзы, глаз ком в горле застрял.
– Продержитесь больше пяти дней, и я вам сам сыграю. Хоть на пианино, хоть на скрипочке, – с поразительной серьезностью выдал мой визави.
– И вы возьмете на работу человека без опыта?
– Еще месяц назад я тоже был без опыта. Как‑то выжил. – Повелитель ада пожал плечами и улыбнулся.
До ямочек на щеках! Убийственно милых и совершенно не подходящих приличному монстру.
– А если… я не хочу? – Наверное, это был самый странный вопрос, какой задавали в этом кабинете соискатели.
В ответ так и хотелось услышать «тогда свободны» или тот самый ор, на который я так настраивалась.
Но Мистер Обломщик глянул через плечо куда‑то в сторону окна. И сочувствующим, но твердым тоном изрек:
– Сожалею. Вы уже приняты.
Глава 2. Няня для ангелочков
Костя
Новая няня все же опоздала. Не намного. Всего на пять минут. Но за это время охранники успели побелеть. На голове кухарки прибавилось седых волос. А садовник выстриг в самом колючем кусте что‑то наподобие гнезда и, как показалось, собрался перебраться туда на ПМЖ.
Последнего я, пожалуй, понимал лучше всех. Мое собственное гнездо, уютный холостяцкий дом после появления двух новых обитателей стал смахивать на развалины древней крепости. А прежняя спокойная жизнь представлялась сном.
Дети изменили всё!
Уже не помнил, как их делал. Процесс, скорее всего, был приятным. Только если бы в разгар производства кто‑то рассказал мне о последствиях, подозреваю, скачки в горизонтальной плоскости быстро переросли бы в бег с препятствиями или на всякий случай в марафон.
К сожалению, пить боржоми было поздно. Вроде бы за пять лет должен был привыкнуть, что у меня есть двойня, однако не привыкалось.
Возможно, потому что их мамаша до последнего тянула со счастливой новостью и вместо картинки с узи предъявила огромный девятимесячный живот.
Возможно, потому что после срочной регистрации в загсе и родов я внезапно стал лишним. Пятым колесом в телеге из двух нянек, уборщицы и поварихи, которые профессионально готовили детские смеси, вздыхали о тяготах родительства и мыли розовые попки.
А может, проблема была в питерском климате, который не подошел молодой семье.
Я тогда чуть не разорвался между текущим проектом и эвакуацией детей вместе с их мамочкой на Лазурное побережье. Ума не приложу, как вообще смог бы продолжить работу. Но меня благополучно выпихнули в Питер. Попросили присылать побольше денег и не портить счастливое материнство своей «кислой физиономией».
Примерно в том же русле протекли первые два года отцовства. Максимум вливаний, минимум мельканий. А на третий год «семейной» жизни драгоценная жена потребовала развода, раздела имущества и доплаты на детей, которых она отказалась передавать под мою опеку.
Адвокат, нанятый ради такого мероприятия, выпал в осадок от объема притязаний любящей жены. Вместе с моим партнером, Денисом Шаховым, они неделю крутили пальцами у висков. Рассказывали, по какому маршруту лучше всего послать мою благоверную.
Но стоило двум похожим на меня ангелочкам изобразить огорчение – деньги мигом превратились в фантики. Неприлично большая сумма со счета компании перекочевала на счет Натальи Арбениной‑Сукачевой. И по решению суда я превратился в воскресного папу, которому составляли списки подарков, устанавливали график выгула наследников и запрещали вмешиваться в воспитательный процесс.
Немного обидно.
Не слишком обременительно.
Но, как оказалось, всего на пару лет.
Сразу после пятилетия наших ангелочков личная жизнь бывшей жены забурлила. Тихие воды материнства расступились перед ней, как море перед Моисеем, ведущим евреев из рабства. И роль родителя‑одиночки внезапно обрушилась на мои неподготовленные плечи.
«Костя, это дети. Они будут жить с тобой», – прозвучало жестко. Без прелюдии и моральной подготовки.
«Объявление о поиске няни рекомендую не снимать. Пусть твоя секретарша мониторит ежедневно. А лучше – найми специального человека, который будет искать нянь!» – тут же поступило ценное указание.
«И постарайся не повеситься. Папа у них один. Другого несч… счастливчика я на эту должность не найду. А сама пока занята». Будто знала какую‑то тайну, Ната погладила меня по щеке и бросила хмурый взгляд в сторону детей.
