Дочь аспида

– Эй, ты помнишь, что произошло на Земле? – спросил он.

Я покачала головой. Тарохо выглядел озлобленным, в глазах так и светилась жестокость. Если бы я могла заглянуть в его мысли, наверняка ужаснулась бы их коварству и изощрённости в пытках. Не знаю, что именно мной сделано и какая ошибка допущена, но плата за проступок будет высока.

– Ты справилась с поставленной задачей, – сказал он, неожиданно улыбнувшись. – Как только ты придёшь в себя, придёшь в тронный зал.

Мне потребовалось четыре дня на лечение. Постоянно приносили пакеты с красной кровью и вливали в меня, попутно вводя маскирующую плазму. Только манипуляции были иными, нежели перед полётом на Землю. Когда я спросила, что они со мной делают, доктор ответил однозначно: «Совсем скоро ты станешь генно‑модифицированным человеком». Первые несколько раз меня привязывали к кровати, поскольку я пыталась вырваться и сбежать, неосознанно понимая абсурдность их действий. А в последний день приняла данность и успокоилась.

– Это приказ Тарохо, – постоянно повторял тот доктор, чем ничуть меня не мотивировал, однако всё больше убеждал, что избежать замены крови не удастся.

– Она всё равно вернётся к прежнему состоянию, – рыкнула я однажды.

– Думаешь, ты первая, кому мы проводим эту операцию? – ухмыльнулся тот. – Это не просто маскирующая плазма. Она меняет тебя. Рубит под корень и сажает другое на место прежнего. Понимаешь?

– Но корни старого остаются, – боролась я.

– Они переплетаются с новыми и гниют, превращаясь в хорошее удобрение. – В глазах доктора блеснула подлость. – Теперь ты лишь пешка, никак не связанная со своим родом.

Эти слова должны были вызвать во мне бурю эмоций, протест. Я понимала, что последние годы меня много раз унижали, постоянно считали отбросом. Но всё это заглушалось, сходило на нет, даже не вспыхивая толком. Вот тогда‑то я и получила в награду равнодушие вместе с леденящим душу хладнокровием.

У многих есть возможность отстаивать свои интересы, но не у меня. Происходящее давило и сминало. Как выбраться из пресса, я не знала. Дочь своего отца превратилась в чужого… нет, не полуящера, даже не рептилоида со смешанной кровью… я стала чужим человеком. Хоть и генно‑модифицированным, у которого от гена змия осталась крохотная частичка, подобная одной песчинке на безграничном дне океана.

И вот я уже стою напротив престола Тарохо. Мне неподвластны эмоции, мне чужда любовь. У меня даже нет имени…

– Ты Рия Калькурти отныне. Поняла меня? – сказал Тарохо, словно прочёл мои мысли.

Точно так же меня назвал тот мужчина в пещере, когда я только прибыла на Землю.

– Так точно, – без промедления сказала я.

Царь сощурил глаза. Он предстал предо мной в образе человека. Он хотел подчеркнуть, что до сих пор на моей стороне, но разве могло такое быть, если из меня сделали изгоя общины, ведь у каждого соратника голубая кровь. А у меня не осталось даже своей фиолетовой.

Что‑то неожиданно вспыхнуло в памяти, но тут же улетучилось. Я поморщилась, а Тарохо ощетинился. Он теребил украшения Хранителей, которые украл…

Голову заломило, и я сощурилась. Что‑то билось из глубин сознания. Затошнило.

– Тебе двадцать два года, – ухмыльнулся Тарохо и стал гипнотически смотреть в глаза, когда ему всё же удалось поймать мой взгляд. – Всё твоё прошлое подлежит перекодировке. Ты будешь повиноваться мне и выполнять все мои приказы.

– Так точно, – выдавила я из себя. – Я повинуюсь и готова выслушать первый приказ.

Дышать стало тяжело, к горлу подкатывал ком. Мне казалось, что сейчас я задохнусь, потеряю сознание. Тарохо снова стал змием и сделал шаг ко мне.

– Чем больше сопротивляешься, тем сильнее твоя боль, – прошипел он. – Я поставил на твоё подсознание печать. Так я смогу наблюдать за тобой издалека, а ты сможешь время от времени мысленно связываться со мной. Люди поставят тебе ещё одну, когда примут тебя за своего бойца. У обычного человека разум не способен воспринять вторую печать, однако я долго работал над тобой, и ты сможешь. Будет трудно первое время. Но потом ум прояснится. Главное же, что ты должна усвоить: как бы важен ни был приказ людей и всех, кто с ними, ты будешь подчиняться лишь мне. Я скажу убить себя – ты это сделаешь.

С каждым его словом меня словно придавливало к полу. «Ты это сделаешь», – и я уже на коленях, смотрю на царя снизу. Раб его начинаний, его слов, его идей и мыслей. И чуждо мне всё то, что противоречит воле его.

– Так точно, – пробормотала я, понимая, что должна была сказать громко, однако не смогла.

Тарохо хмыкнул и погладил меня по волосам, растрёпанным и влажным.

– Ты будешь вдали от меня, но я всегда за тобой буду следить, – тихо пробормотал он. – Ты лишилась прошлого, но ты обрела имя. Докажи, что достойна носить его. И яви своё будущее, которое посвятишь моему величию.

Нужно держаться из последних сил. Нельзя терять сознание перед господином. Я должна оправдать его надежды. Иначе не стоит даже жить. Но что‑то неожиданно смутно прояснилось в голове. Суматоха стала успокаиваться, а внутренняя тревога угасать.

Вдруг возник вопрос: где же Люцио? Я пришла в себя и перестала задыхаться. Тарохо сказал, что я справилась с заданием. Значит ли отсутствие Люцио подле господина, что он остался на Земле или погиб смертью храбрых?

Я расправила плечи и выпрямила спину. Боль и головокружение ушли, а царь показался изрядно удивившимся. Он также выпятил грудь и убрал руки за спину, как любил это делать. На лице его появилось облегчение.

– Ты можешь спросить всё, что пожелаешь, чтобы потом не терзать себя любопытством. – Его манера речи изменилась, словно и не произошло ничего странного. Будто и не было тех речей и моего унижения. Хотя я таковым происходящее не считаю. Это великая честь – быть посвящённой в грандиозные планы властелина.

– Я не могу вспомнить ничего, что произошло на Земле. Также мне неизвестна судьба Люцио.

– А‑а‑а, – меняя тональность, словно отслеживая ей черты горы, сказал Тарохо и сел на трон. – Люцио оказался предателем. Ты убила его и нашла чашу самостоятельно. Она находилась на том кладбище в стволе магического дерева.

На мгновение я забыла, как дышать. Да, моё отношение к соратнику, сопровождавшему меня на задании в течение нескольких лет, нельзя было назвать положительным. Но как я могла убить его? Значит ли это, что он сам хотел избавиться от меня?

– Ты спасла верное имя общины Тарохо, – продолжил царь. – Не позволила чаше попасть в руки врага. Они тоже имеют свои планы на этот мир. Да только править им не суждено. У этой эпохи есть только один властитель, и это моё величество.

Я склонила голову, переваривая полученный ответ. Колени заломило от холодного пола, и хотелось быстрее встать.

– Поднимись, дитя, – низким голосом сказал Тарохо. – У тебя есть полгода, чтобы попасть в ряды лучших среди людей. После я покажусь миру как тиран и убийца. Вместе мы приведём наивных рабов, возомнивших себя хозяевами, к гибели. А вскоре воскресим чистый род ящеров.