Долг

Лошадь Франка явно сильнее остальных любила воду. Она когда дошла до середины, где было чуть глубже, то начала копытом бить воду. Мужчина с тихой улыбкой наблюдал за этим действом, а потом оттянул кобылу в сторону. И чёрт меня дёрнул идти в этот момент мимо. Она взбрыкнулась и вновь пару раз лупанула копытом по воде. Столб брызг поднялся и окатил меня. Запищав от холода и неожиданности, побежала вперёд, высоко поднимая ноги. Было холодно и рубашка неприятно липла к телу. После этого послышался мужской смех, но я, осторожно перескакивая особо большие камни, выскочила на траву второй.

– Освежилась? – хохотнул усач.

Чуть постояла на траве, давая ногам чуть обсохнуть. Дождалась третьей лошади, которая прошла мимо меня, и обула туфли. Быстро раскатала штаны и отряхнула их. Я вся была в мелких капельках, а ветер подхватывал мои чуть влажные волосы и трепал их.

Дальше было идти куда лучше. Дорога вновь стала широкой, и можно было бродить вдоль пути, обходя редкие деревья. Голова была ясной. Я видела ликанов, и страха перед неизведанным лесом не ощущалось. Зато странная щемящая грусть въехала в мою грудь. Начала сильно скучать по Авдею. По его широкой улыбке и добродушному лицу. Не знаю почему, но общались мы действительно не плотно, хотя были родными братом и сестрой. Иду и думаю, а скучает ли он по мне или нет? Мы не так уж с ним и близки. Не знаю, если бы он уехал насовсем, я бы горевала. Брат всё‑таки. Единственный. Даже какая‑то тайная мечта влезла в голову. Он соберёт большой отряд лучших солдат, возьмёт много оружия и отправится на мои поиски. М‑м‑м, как сразу затрепетало сердце. Хотелось обнять его, чтобы никто и никогда больше не посмел обижать меня. Ни отец, ни поганый ликантроп. Такая вот наивная и по‑детски глупая фантазия. Этого не будет. Никогда. А если бы и было, то вряд ли он и его люди сумели бы выстоять против ликанов. Обидно, конечно. Но мечтать мне никто и никогда не сможет запретить.

Моё настроение повысилось, когда я нашла куст малины. Большой такой, чуток колючий, но манящий мой взгляд. Ягоды не все ещё поспели, но кое‑где уже виднелись красненькие спелые малинки. Как растёт малина тоже не видела, но много её ела, так что… думаю, что это точно она.

Залезла в куст и устроилась там на корточках. Ягод было много, и я только успевала закидывать их в рот.

– Богдана! – окрик Виера заставил меня вздрогнуть и тут же подняться.

Они далеко уехали. Испугавшись, кое‑как выбралась из кустарника, но успела быстро нарвать себе полную горсть ягод. Выскочила на дорогу и припустила за остальными.

Мимо Лорина прошла быстро, сбросила скорость только, когда поравнялась с Туром.

– Это же медвежьи ягоды, – услышала я его голос.

Покосилась на горстку.

– Это малина, – пояснила я и протянула руку. – Хочешь?

Тот нахмурился.

– Они же несъедобные, – его удивлённый взгляд слегка напугал меня.

Да малина это! Сладкая! Я её узнала!

– Мы из неё варенье делаем, просто так едим, – пожала плечами, беря ещё одну ягоду в руку. – А из веток чай можно заварить.

Тур был явно незнаком с нашей «кухней».

– Вы всю траву, что ли, жрёте? – услышала я вновь басистый и голос Морика. – То‑то ты щуплая такая.

Недолго думая, закинула в рот всё горстку. Вкусно…

– Я не щуплая, у меня тонкая аристократичная кость, – важно заметила я, облизывая губы. – И едим мы не только траву, но ещё и крупы, овощи, мясо и рыбу.

Будет он мне тут род людской полоскать! Но разговор у нас получался вполне добрым.

– Ой, всё равно, как бараны на пастбище! – фыркнул он, махнув рукой на меня. – У вас в городе мяса‑то нет нормального, одна тухлятина.

Обиделась.

– Какое привозят – такое и едим, – тоже фыркнула я. – И я тухлятину не ела, между прочим.

– Да тебе подсунь корягу – от мяса не отличишь ведь, – продолжил мужчина подкалывать меня. – Тебе всё, что угодно скормить можно.

Скорчила ему рожицу, пока он не видит.

– Вообще‑то я разбираюсь в мясе, – не уступала я. – Меня кормили лучшие повара нашего города!

Он засмеялся.

– Прям лучшие? – качал он головой. – А видела ты из чего они тебе готовят?

– Вообще‑то видела, – вскинула на него гордое лицо. – И я помогала им, – подняла вверх руки. – Вот этими вот ручками!

Он ещё громче засмеялся.

– Да ты кролика‑то разделать не сможешь! – поддел Морик меня.

– Зато приготовить смогу! – буркнула я.

– Ладно, – кивнул мне усач. – Я лично для тебя отловлю кролика, и ты его приготовишь, как умеешь, согласна?

Тут же сглотнула неприятный ком.

– Ну, как бы… – тут же растерянно сцепила пальцы в замок. – На костре я не могу… на сковороде – да, а так… нет.

Сразу весь запал потух. Ну и ладно.

– Значит ты – бесполезная женщина! – изрёк он, насмешливо выпучив глаза. – Что с тебя взять‑то?!

Скрестила руки на груди, продолжая шагать.

– Я, да будет тебе известно, готовилась выйти замуж за лорда! – манерно поддёрнула пальчиками.

– Так что ж он, не мужик, что ли?! – удивился усач. – Жрать‑то ты ему как готовить будешь? Подохнет у тебя через неделю!

Закатила глаза.

– Лорд, Морик, – это не обычный мужик! – словно малому ребёнку пояснила я. – От меня требовалось лишь бы обмахиваться веером, сопровождать его на балы и мелких паршивцев рожать! Нам бы готовили десятки поваров! Дом, в котором мы бы жили, вылизывали с низу до верху каждый день служанки! Стирали бы прачки! Я бы ничегошеньки не делала! Меня к этому и готовили!

Мужик явно был ошарашен подобной новостью. Да я же говорила вроде не раз!

– К ничегонеделанию?! – затрясся от смеха ликан.

– К красивому и элегантному ничегонеделанию – это разные вещи, – тряхнула головой.

Он смеялся долго.

– Ну, девка, извини, что обломали тебя так, – потёр он лицо, но сказал это без сожаления, а скорее просто так.

Потянулась. Чего‑то плечи разболелись.

– Да я бы всё равно убежала бы, – отмахнулась я от него.

– Почему? – не понял он. – Тебя ждала не жизнь, а мёд!

Это точно…