Долг

– Смотри, Лорин‑то завидный мужчина, – усмехнулась Майла, хватая кусок огурца. – Тебе повезло, что ты с ним живёшь теперь.

Я в это верила, но с трудом. Мне был по душе больше Виер. Добрый, отзывчивый и понимающий.

– Ладно, это теперь их дела, – потянулась Мелинда. – Расскажи, Богдана, ты в бане‑то была?

Сказочно обрадовалась смене темы. Мелинда сразу начала мне нравиться больше.

– Нет, – мотнула головой.

– Это плохо, – фыркнула Майла, прожевав огурец. – К жаре привыкнуть надо.

– Думаю, мужики весь жар выпустят, – отмахнулась сероглазая. – Они же, как дети, дай только побрызгаться.

Девушки засмеялись. Видимо о чём‑то своём, замужнем. Не поверите, но я слегка начала завидовать им. Есть мужья и любимые. Какие взгляды‑то друг на друга бросают! Я краснела, видя всё это. Все остальные явно были лишними, но их это, казалось, не заботило. Любовь – это вам не за сараем зажиматься.

Девчонки оказались весёлыми. Рассказывали какие‑то смешные истории, вспоминали разные случаи, часто задавали мне вопросы. Их очень заботили мои волосы. Всё спрашивали, почему они у меня длинные. Я толком объяснить не могла. Майла пояснила, что длинные волосы носят крайне сильные волчицы и волки. И то, что у меня были самые длинные волосы во всём городе, начало заботить и меня.

– Хотя знаешь, это даже хорошо, – улыбнулась Майла, блеснув своими светло‑зелёными глазами. – У главного альфы даже… девушка должна быть самой‑самой.

– Да я всего лишь буду за домом ухаживать, – отмахнулась я. – Пустяки какие. На меня внимания‑то обращать не будут.

Девушки тут же заохали.

– Да весь город только и говорит о человеке, приехавшем вместе с Лорином! – засмеялась Мелинда. – Ты бы слышала сколько сплетен уже ходит! Ты уже и пустынной волчицей стала, и троих щенков ему принесла, и как‑то шантажировать начала!

Мне было непонятно. Чем я вызвала такой ажиотаж? Вроде ничего необычного.

– Это ведь всего лишь слухи, – передёрнула плечом. – Пусть думают всё, что хотят, от этого ведь ничего не изменится?

Дамы переглянулись.

– Ну, точно приживёшься тут, – закатила глаза Майла, – с таким‑то характером.

Я не понимала, что во мне такого? Приживусь. Это одновременно пугало и радовало меня. Странные чувства.

Мы сидели около двух часов. К концу я перестала трястись и тоже смеялась вместе с девушками. Они были забавными, хоть и любопытными.

– А вот и я! – первый из бани вышел Морик. – Ну, чего, девки, кости нам все перемыли?

Он плюхнулся за стол. Мокрый весь, красный. Мне сразу стало завидно. Он чистый!

– Кому вы нужны? – рассмеялась Мелинда.

Мы на самом деле про мужчин говорили только в самом начале. А потом как‑то о женских проблемах зашла тема, и мы о них даже не вспоминали. Я была счастлива.

– Ну, чего, мелкая, раззнакомилась? – он потянулся.

– Да, Морик, у тебя здоровская жена, – искренне улыбнулась ему.

– Нет, ты понял? – тут же вскинулась Мелинда, пытаясь скрыть улыбку. – Я здоровская, а не чумная.

Видимо, Морик называл её так… иногда… но Майла засмеялась всё равно. Морик повздыхал и махнул на неё рукой.

Постепенно подтянулись и остальные. Все с влажными волосами, чистые, довольные. Не поверите, но мне все очень понравились. Просто на внешность. Настроение было приподнятое, и я просто наконец‑то сумела забыть о своих проблемах. Один Морик по‑прежнему выводил меня своей бородой и усами. Как Мелинда терпит? Не знаю, она, по‑моему, святая женщина.

– Давайте ешьте, а мы пойдём, – решила Мелинда, поднимаясь.

Я тоже встала. Так и обнимала подаренную одежду, просто деть её некуда было. Лорин же переоделся. В чёрные узкие брюки и в чёрную рубашку. Влажные волосы чуть взъерошил… Видя, как он улыбается и смеётся вместе со всеми, мне он тоже нравился. Пока не смотрел в мою сторону. У него сразу взгляд менялся. Наверное, я его нервировала. Я всё понимала.

Попав в предбанник, тут же ощутила тепло. Деревянные лавки, крючки на стенах… вполне комфортно.

– Богдана, раздевайся и заходи внутрь, только постой у двери сначала, чтобы голова привыкла, – дала указания Мелинда, закрывая входную дверь на крючок.

Они быстро разделись и, ни капли не стесняясь, зашли внутрь бани. Я сложила чистую одежду на скамейку и тоже разделась. Стеснения не было. Меня всегда мыли малознакомые тётки, просто сейчас… ощущалось напряжение и всё. К тому же они мне нравились, поэтому я, стянув резинку с грязных волос, открыла дверь и… ощутила, как жар окутал меня.

Быстро нырнула внутрь и закрыла деревянную дверь поплотнее. Тут было темновато. Свет из единственного окошка как‑то помогал ориентироваться. Справа печь и какая‑то деревянная лестница. Было очень жарко. Мелинда и Майла уже набирали воду из… печки? Там сверху, наверное, какой‑то чан был. А слева от меня стояла большущая бочка с… холодной водой. И действительно, постоять требовалось. К такой жаре я не привыкла.

Слева и справа были лавочки, ещё и пара у дальней стены. Пол был деревянный с небольшими щелями, видимо специально сделали, чтобы вода утекала.

– Богдана, иди, вот тут присядь, – Майла указала на лавочку возле дальней стены. – Пропотей, чтобы вся грязь вышла.

Меня дважды просить не пришлось. И там оказалось намного жарче. Я села на горячую лавку и начала глубоко дышать. Медленно липкий пот начал проступать на коже. Девушки набрали воду в деревянные тазы и сейчас уже мочалились… мыло, у них было мыло. Я просто сидела и млела.

Минут через десять я почувствовала, как зачесалась голова. Следом и всё тело. Я была готова сидеть тут вечно. Хотелось чесаться. Меня‑таки прямо раздирало!

Майла полезла… наверх. Там, кажется, было очень жарко.

– Иди‑ка, сюда, – подозвала меня раскрасневшаяся Мелинда.

Я поднялась. Голова чуток кружилась, но я не обращала внимания. Женщина взяла в руки… веник. Они тут сбоку все лежали. Берёзовый, что ли?

– Ложись сюда, – она указала на ступеньку, которая была рядом с местом Майлы.

Я осторожно забралась туда и тут же об этом пожалела. Там была нереальная жара! Не хватало свежего воздуха, но я подчинялась.

Никогда бы не подумала для чего Мелинде понадобился веник. Она намочила его в горячей воде и начала… шлёпать меня им! Сначала не сильно, а потом вошла во вкус! Это было странно, но не больно. И я даже попискивала, особенно когда она заставила меня перевернуться на спину. Тут‑то мы стали закадычными подругами. Я стонала, когда прутья неприятно царапали кожу. Но она была женщиной и она знала, где стоит бить, а какие места лучше не трогать.