Долг

В этом я уверена. Что скажет, покажет и расскажет. Гадина.

Через пятнадцать‑двадцать минут неспешного прогулочного шага мы оказались на рынке. Просто шли по улице, один раз свернули у дома с грязно‑красной дверью и тёмным кирпичом, прошли ещё немного, и началась площадь. Там были железные лавки, где сейчас стояли продавцы, разложив свой товар на столе под навесом. Их было очень много. И они находились вертикально, то есть ты спокойно доходишь до конца, потом поворачиваешь обратно, и так пять раз. Слева и справа стояли кирпичные магазинчики со всевозможными товарами. И, опять‑таки, дам было больше, хотя продавцы в основном были мужчинами. Не прощу себе этого, но этот город мне нравился. Чистый, опрятный, уютный! Просто шикарно! Ни тебе бедных, скитающихся стариков и босоногих оборванцев. Просто город на таком уровне, что я невольно завидую. Мой бы отец в жизни такого не смог бы добиться. Для этого нужно прекратить воровать из казны деньги. Стало неприятно. Папа. Заслуживает ли он, чтобы я так его называла? Он хоть вспоминает обо мне? Наверное, один раз произнёс тост в мою честь и на этом забыл. Я боялась всего этого. Что меня вдруг забудут все, и после моего исчезновения никто не будет меня искать. Чёрт, как же это гадко.

Проблемы начались сразу же. Я понятия не имела, как нужно выбирать мясо. Не могла запомнить, где свинина, где оленина, а где баранина. Узнавала только курицу. Но это ещё полбеды. Свежесть товара Уила проверяла на запах. У неё‑то нюх раз в сто лучше моего будет! А мне что делать? На глаз?

– Не боись, будешь покупать мясо всегда у Вура, – приободрила меня женщина, укладывая кусок свинины на дно корзины. – У него всегда самое свежее.

Вур этот не внушал мне доверия ни капельки. Лысый и бородатый мужик! Ниже меня на целую голову! И он был не толстым, а широким каким‑то! Коренастым, что ли? Чёрные узкие глазки, крупная ряха… он был похож на разбойника. Я к нему просто буду бояться подходить! Пекло!

– Преемницу себе завела? – усмехнулся продавец, окидывая меня взглядом. – Странно пахнет она как‑то…

Все сразу понимали, кто я. А он нет?

– Так, человек, – пожала плечами Уила. – Новости не слыхал, что ли?

Мужчина тут же изменился в лице и с улыбкой окинул меня ещё раз. Удивлены?

– Да, слыхал я, слыхал! – отмахнулся Вур. – Запах мяса всё перебил. Это Богдана, кажется?

О, он знает моё имя. Отлично! Что за город?! В нашем можно было год прожить и с соседями не знаться, а тут пара дней, и незнакомый торговец всё уже знает обо мне! Может, я всё‑таки умерла и это – странный другой мир, куда меня отправили отбывать своё наказание? Надо подумать об этом сегодня…

– Она самая, – кивнула женщина, расплачиваясь с мужчиной. – Смотри, чтобы ей такой же товар, как мне продавал!

Дама погрозила торговцу шутливо кулаком и взяла корзину в руку.

– Здравствуйте, – запоздало выдала я.

– Привет, – сдерживая улыбку, ответил он.

Уила пошла дальше, а я, чуть замешкавшись, посеменила следом. И зачем поздоровалась с ним в самом конце? Дура.

Потом пошли по овощным лавкам. В основном тут была капуста, морковь, много лука, разнообразная зелень, картошка и помидоры. Дальше шли фрукты, коих было очень мало.

Кухарка взяла пару головок лука и помидору большую.

– Бери всегда понемногу, чтобы овощи не успевали дома испортиться, – поясняла женщина. – Лучше ходить каждое утро, чем готовить из испорченного.

Я соглашалась.

– Давайте я понесу, – предложила я, когда мы направились в сторону дома.

Та удивлённо поглядела на меня. Я захлопала глазами.

– Зачем? – не поняла она, поправляя выбившуюся прядь из причёски. – Гуляй, пока есть время, потом натаскаешься ещё.

Это было неправильно. В её чёрных волосах было много седины, на солнце виднелись морщинки, одолевшие её лицо. Мне хотелось ей помочь. У пожилых людей болят суставы, руки и ноги. Всё это знаю от Марфы. Она женщина взрослая была, я ей помогала, да и остальные поварихи молодостью не блистали… да и отблагодарить её как‑то хотелось, ведь её уволят из‑за меня.

– Я вам помочь хочу, – пожала осторожно плечами. – Да и привыкать надо…

Та хитро прищурилась и всунула корзину мне в руки. Явно удивлённая, но спорить она не стала, видимо действительно тяжело. Но… я бы не сказала, что корзина была сильно увесистой. Непривычно, но шла я ровно.

– Всем бы молодым твоего смирения, – протянула Уила, глубоко вздыхая. – Не город, а рай был бы.

Я не смиренная. Далеко не такая. Вежливая и трусливая. Поэтому я сначала думаю, прежде чем говорить. Боюсь отхватить – если по‑простому.

– Если бы сбывались все наши мечты… – протянула я, поддерживая разговор.

– А в чём смысл тогда мечтать, если всё‑всё будет сбываться? – изогнула она чёрную бровь. – По мне так лучше, чтобы сбывалось меньше половины.

Я была озадачена её словами.

– Чтобы мы дорожили каждым сбывшимся событием? – предположила я.

– Да, – кивнула Уила. – К тому же многие в этом городе мечтают далеко не о прекрасном.

Мне послышалась печаль в её голосе.

– Уила, поверьте, в каждом городе есть плохие… существа, которые портят всё, – повесила я корзину на согнутый локоть.

– Да? – её глаза блеснули удивлением. – Я думала, что только наш город… прогнил.

Прогнил?! Этот город?!

– Поверьте, вы живёте в лучших условиях, чем когда‑то жила я, – грустно улыбнулась и покачала головой.

– У вас была грызня за власть? – вопросила кухарка.

– Не только, – поморщилась. – У нас убивают по указу священнослужителя, кругом беднота, бандиты и преступники разворовывают дома, городской смрад не даёт спокойно вздохнуть… и мой папа, обворовывающий всех граждан.

Отличная картина вырисовывается.

– Тут, конечно, не так плохо, как в твоём городе, – покачала она головой. – Но поверь, скоро ты поймёшь, о чём я говорила.

Дальше шли молча. Я думала о словах Уилы. Наверное, тут тоже не всё так гладко. Но, по крайней мере, я сейчас могла спокойно лечь на землю и не бояться, что платье в жизни не отстирается.