Две судьбы Джаннет. Лучик солнца впереди

Через пару часов, когда дом погрузился в тишину, Джаннет попыталась встать, чтобы выйти из комнаты и пойти помолиться. Но, только успев опустить ноги на пол и выпрямиться, как почувствовала сильную боль внизу живота. Скрутившись от боли, она попыталась сделать шаг, но приступы стали усиливаться, боль стала нестерпимой. Джаннет тихо застонала, пытаясь тщетно сдерживать себя. Взять телефон, чтобы позвонить Амине, силы не позволяли, рука дрожала от ужасной боли, а криком позвать на помощь не позволяла скромность. Она медленно, скрутившись, доковыляла до телефона, но неожиданно почувствовала теплую влагу на ноге с внутренней стороны бедра. И причем это ощущение все усиливалось. Приподняв подол платья, она увидела, что кровь была на полу и текла в немалом количестве. Джаннет вскрикнула и начала отчаянно плакать. Положение тела невозможно было изменить, согнувшись крючком, опираясь на столик, она не переставала плакать. Через несколько минут, когда девушка опомнилась, она набрала Амину на мобильном и тихонько, не говоря причину, позвала ее в комнату. Впрочем, Амине и не нужно было ничего объяснять, она прибежала быстро, словно была только рада, что ее позвала золовка.

Когда Амина вошла в комнату, от картины, что она увидела, ее пошатнуло. Скрутившись, еле держась на ногах в луже крови на полу, Джаннет стояла с заплаканным лицом. Она дрожала, как брошенный, бездомный котенок, оказавшийся неожиданно на улице поздней холодной осенью. Едва шевеля губами, девушка произнесла:

– Это конец, Амина! Это конец! – не выдержала она и впала в истеричный плач.

Амина кинулась к Джаннет и помогла дойти до дивана. Затем быстро побежала к маме. Через минуту обе женщины были уже у Джаннет в комнате. Та от боли уже не видела ничего. Амина вызвала скорую, но тем временем попыталась оказать необходимую помощь. Скорая приехала достаточно быстро и отвезла Джаннет в гинекологическое отделение городской больницы.

Гинекологическое отделение находилось этажом выше хирургического, где работал Мурат. Джаннет была не в состоянии от болей ходить самостоятельно, и ее понесли на носилках, Амина вприпрыжку бежала следом. Больше никто не сопровождал ее, никто не хотел находиться рядом с «позорницей», кроме родителей, конечно, мать Джаннет оставалась в приемном вместе с Рустамом.

– Немедленно поднимайте на кресло! – громко прокричала врач. Медперсонал засуетился, и уже через две минуты все было готово и девушка лежала на кресле. – Постараемся обойтись без оперативного вмешательства, – обратилась врач к акушерке. У Джаннет заколотилось сердце. «Какая операция? О чем они говорят? А ребенок? Что с ним?» – мысленно мучила она себя. Наконец со слезами на глазах, собрав все силы, она спросила у врача:

– Что будет с ребенком?

– Девочка моя, тебе придется немного потрудиться. Помоги нам немного. Нужно вытащить малыша, так как беременность прерва… – обратилась к ней доктор, но едва успела она произнести ответ, как Джаннет криком перебила врача. Ее крик донесся до самого крайнего уголка всего отделения, всего этажа. Что же могла Джаннет произнести в своем отчаянном, разрывающим от обиды и беспомощности душу крике, если не имя своего мужа? «Мура‑а‑ат!» – крикнула девушка, словно желая обратиться к нему за помощью, за поддержкой, словно ища поддержку, а может, наоборот, обвиняя, упрекая его в произошедшем. В ее голосе слышалось столько отчаяния и разочарования, что это мог почувствовать любой, кто услышит ее зов. «Мурат!» – уже тихо, полухрипло прошептала Джаннет и отключилась.

Придя в себя через несколько минут, она увидела суетящихся медсестер, что со всем вниманием приводили ее в чувство, и акушеров, делавших свою работу. Снова непрерывно по щекам потекли слезы. Джаннет прекрасно понимала, что ничего уже не поделаешь. Ребенка не спасти, ведь иначе ее положили бы не на родовое кресло, а в палату, и подключили бы системы с капельницами. Но, увы, картина говорила о другом.

– Так, деточка, пришла в себя. Потужься немного. Немного потрудись, тебе нужно это сделать, дабы не подвергнуть опасности свое здоровье, а то и жизнь. – Через несколько минут после начала всей суеты врачи начали проводить завершающий этап преждевременных родов. Между собой врачи переговаривались, говоря о том, что остались довольны результатом без последствий.

– Кровотечение вызвало преждевременные роды. Беременность не удалось спасти, – произнесла доктор с врачебным хладнокровием.

– Джаннет, деточка! – обратилась доктор к девушке. – Я просмотрела твою историю беременности. Беременность протекала безупречно, никаких отклонений и патологий. Срок 14–16 недель. Что такое произошло с тобой, что повлекло за собой выкидыш, да еще с сопровождающим кровотечением? Ты упала откуда‑то или, может, таскала тяжести, авария или какой‑то большой стресс перенесла? Ну, не знаю. Я хотела бы разобраться.

Джаннет отвернулась в другую сторону и только продолжала не переставая плакать с прерывистым дыханием, не в силах что‑либо произнести.

В ту же минуту Мурат в отделении хирургии говорил о том, что с сегодняшнего дня собирается взять отпуск на пару недель, а то и больше.

– А что случилось? – с незаметным сарказмом спросила Самира. – Что тебя так переутомило?

– Просто устал, – коротко кинул Мурат. – Хочу отдохнуть и морально, и физически.

– Все хорошо у тебя? Дома все в порядке? С мамой твоей, дочкой?

В этот миг Мурат вопросительно посмотрел на Самиру, подумав, спрашивает ли она, чего‑либо зная или случайно.

– Все в порядке, – ответил он и ушел.

Самира смотрела ему вслед с легкой, еле заметной улыбкой на лице. «Я знаю, Мурат. Я знаю, что произошло. Можешь молчать, так даже лучше», – мысленно понеслось в ее коварной головке.

Утром Мурат проснулся от какого‑то непонятного шума во дворе. Удивленный, он направился к окну и от изумления отскочил назад, но затем, снова подойдя к окну, продолжил смотреть. Во дворе подметала Джаннет, но, сделав несколько махов метелкой, она остановилась и, прикрыв руками лицо, стала непрерывно плакать. В правой стороне двора, внутри цветочной клумбы, на большом камне сидела Аниса и махала ножками вперед и назад. Он присмотрелся и заметил, что своими ножками девочка постепенно вырыла яму, яму уже достаточно немаленькую, и Мурат забеспокоился, что она может туда упасть.

Как только он хотел сделать движение, чтобы выйти во двор, как заметил, что со стороны Джаннет выбежал маленький мальчик, еле ковыляя ножками ввиду своего совсем еще раннего возраста. Он не останавливаясь побежал в сторону Анисы, и не успел Мурат произнести и звука, как малыш за долю секунды упал в эту яму. Мурат, в ту же секунду выбежав на улицу, и быстро подбежал к той яме, но она оказалась уже зарыта – с небольшим холмиком над ней. «Что такое? Куда делся этот малыш?» – он кинулся на колени и начал отчаянно и небрежно пальцами рыть землю на холмике. Окровавленными уже от сырой и холодной земли пальцами он продолжал рыть, но земля не поддавалась, словно не хотела отдавать то, что уже зарыто в ней.

Мурат вскочил с постели в холодном поту. Лоб был мокрым. Затем немедля выбежал во двор к тому самому камню. Камень лежал на том же месте, холмика в клумбе не было, на улице было еще темно и пусто.