Двор Ураганов
Первые же строчки журнала тронули меня. Ожидая столкнуться с претенциозным повествованием самоуверенной аристократки, я увидела сомнения скромной деревенской девушки. Трудно отрицать, что всего год назад я была такой же: провинциалкой, никогда не выезжавшей дальше своей деревушки. И если я боялась, что Прюданс узнает правду, то и она сама выражала опасение, что может мне не понравиться. Похоже, старшая кузина Диана имела на нее влияние. Нужно запомнить это, чтоб после воспользоваться в своих интересах.
Я продолжила чтение, быстро пробегая пассажи, не имеющие конкретного значения, желая получить действительно важную для меня информацию.
А, вуаля!
Я попрощалась с родителями. Отец, барон Робер, велел вести себя достойно чести, которая мне выпала. Мама, баронесса Анжелика, пролила много слез не только из‑за нашего скорого расставания. Мой отъезд напомнил ей о смерти ее дорогой сестры, мамы Дианы. Именно тетушка Селимена сплачивала обе семьи, дорогой дневник. Можешь представить, каждую весну мама Дианы совершала вояж из Оверни в Бретань, чтобы месяц погостить у нас. Но в 290 году лихорадка забрала ее, и наша семейная связь ослабла. С тех пор я не видела Диану.
Нельзя было и мечтать об этом! Вот те самые детали, которые мне были так нужны! Я впитывала их, как молочную сыворотку, мои мозги работали на полную катушку. Дату рождения настоящей Дианы де Гастефриш – 5 мая 281 года – я знала еще из ее дворянских бумаг. То есть младшей кузине скоро исполнится восемнадцать. А это значит, что ей было восемь, когда девочки виделись в последний раз. Тем лучше! За десять лет многое могло измениться, как в психическом, так и в физическом плане. В 290 году настоящая Диана была еще ребенком, а сегодня Прюданс увидела перед собой молодую женщину, все изменения во внешности можно легко списать на половое развитие.
Я пролистнула восторженные, несколько растрепанные параграфы, где Прюданс изливала свои страхи и надежды.
Одним словом, дорогой дневник, я бросаюсь в омут с головой. Это волнует. Это пугает. Но лучше испытать неизведанные чувства, чем жить в предсказуемом комфорте поместья де Керадек. Ты станешь моим близким другом во время путешествия, по крайней мере до тех пор, пока я не подружусь с Дианой, не найду прежнего взаимопонимания, как когда‑то в детстве.
Прекрасно! Только нужно следить, чтобы взаимопонимание не установилось слишком быстро, и продолжить собирать на этих страницах информацию о том, как я должна выглядеть в глазах кузины. С чувством огромного облегчения я закрыла дневник. Еще не все потеряно!
* * *
На следующее утро после пробуждения головная боль окончательно рассеялась. Убаюканная качкой, я выспалась на славу. В иллюминатор каюты уже заглядывало бледное весеннее солнце. Перед маленьким зеркальцем, прикрепленным над секретером, я привела себя в порядок, подхватила плащ, толкнула дверь каюты…
… и столкнулась нос к носу с Франсуазой.
Она стояла у моего порога, не двигаясь. Сколько времени девушка ждала меня, с тех пор как покинула свою каюту, что находилась напротив моей? Всю ночь? В тусклом коридоре ее лицо без эмоций напоминало застывшую маску. Даже в нескольких сантиметрах от себя я не могла увидеть ее глаз за чудовищными очками, которые Факультет ввинтил в череп несчастной.
– Э… разрешите? – попросила я, обходя ее. – Мне хочется немного подышать свежим воздухом.
Франсуаза молча двинулась следом, издавая этот ужасный скрежет, который сопровождал каждое движение кое‑как залатанного тела.
Дойдя до главной палубы, я вышла на яркий свет. Бесконечность неба свободно раскинулась надо мной. На чистом горизонте не было ничего, за что мог бы зацепиться взгляд.
– Какие‑то проблемы, мамзель? – бросил мне матрос, занятый сворачиванием каната.
– Э‑э‑э… нет, – пробормотала я, выдыхая облачко пара в холодный воздух.
Я заставила себя улыбнуться, но лицо мужчины оставалось непроницаемым, как дверь в темницу. Маленькие глазки, окруженные глубокими морщинами, внимательно следили за мной.
– Кажется, вас укачало в карете по дороге из Версаля, – продолжал он, намекая на мою мнимую болезнь накануне. – Только дорожная качка – это кот начхал по сравнению с морской! Оставались бы вы в постельке до самой Вест‑Индии, вы и ваша сатанинская бонна, что сторожит вашу дверь точно собачонка.
Он смачно харкнул за борт черной от табака слюной, выразив презрение морского волка к таким, как я, сухопутным крысам. И не играло роли, что я – оруженосец Короля, да и вообще причина всей этой экспедиции, он дал понять, что мы здесь не более чем гости корабля, на борту которого он провел, без сомнения, всю сознательную жизнь. И даже если «Невеста в трауре» ходила под французским флагом, здесь – обособленная территория с собственными правилами, где не было закона о комендантском часе: корабль требовал постоянного внимания со стороны экипажа, даже если он в бо́льшей степени состоял из простолюдинов. Но закон о невыезде применялся, хотя и по‑другому: этот матрос и его товарищи – узники корабля.
– Я привыкну к качкам, бывало и хуже, – притворилась я.
В качестве доказательства своих слов я отошла от мачты, направляясь к баку[1], но пол угрожающе задвигался под ногами. Я покачнулась, потеряла равновесие и удачно опустилась прямо в руки Франсуазы. Моей сатанинской бонны… Старый моряк даже не догадывался, что попал в самое яблочко!
Неожиданно появилась Прюданс, закутанная в толстое манто из серой шерсти. Она передвигалась так же неуверенно, как и я. Страх вновь тугой спиралью скрутился в животе. Момент, которого я боялась вчера, вот‑вот настанет, бретонка увидит меня при дневном свете и сразу все поймет.
– Дорогая кузина, – воскликнула она, ее светлые косы развевались на ветру. – Надеюсь, вам сегодня лучше?
– Намного, – я старалась улыбаться как можно естественнее.
– И правда, вы светитесь. Такая же красивая, как и в моих воспоминаниях.
Спазмы в животе немного утихли. Де Керадек не физиономист. Тем лучше! Девушка бросила опасливый взгляд на Франсуазу:
– Вижу, вы в компании вашей… э‑э‑э… преследовательницы?
– Еще ни одна из спутниц так удачно не называлась со времен сотворения мира, – усмехнулась я. – Мадемуазель дез Эскай действительно неотступно преследует меня.
– Вам повезло, вас все время сопровождают, – ответила Прюданс, не уловив сарказма. – Мне же вчера было так одиноко за ужином. Оруженосцы впечатлили, вампиры еще больше. А капитан Гиацинт… я его боюсь.
[1] Бак – носовая часть палубы.
