Экспаты. Правдивая сказка о гедонистах Аравии

В общем, Любa была в настроении, когда раздался мой звонок, и мы от души решили «to hit the top point», как говорится. Отель Азиатской сетки считался самым шикарным в Абу‑Даби, знаменитый своим отточенным сервисом и лоском роскоши. Гостиница привлекла мое внимание как новопостроенный и недавно открытый проект с большим и разношерстным коллективом. Очаровательная директор‑ женщина обаяла меня на собеседовании, проходившем в фешенебельном лобби отеля за чашкой умопомрачительно вкусного кофе. Впервые за долгое время я ощущала себя профессионально значимым человеком. В общем, все вроде ничего, оставалось только уволиться. Да вот я не просто из какой‑нибудь компании должна была уволиться, а из отеля, знаменитого на все Эмираты своим собственным подходом к вопросу управления кадрами. Ну, например, могут бан (запрет на работу) в паспорт шлепнуть или еще лучше – зарплату не выдать, ну, а можно и совсем домой послать, а причина всегда найдется. Вот только домой мне не нужно было, очаровательный азиатский отель уже вовсю улыбался мне и подмигивал своими раскосыми глазами.

Я все же решила поступить профессионально, то есть, как положено в любой другой цивилизованной компании, подать заявление об увольнении, без лишней драмы и хлопанья дверьми закончить свою работу за месяц и, передав дела, отчалить в славный город Абу‑Даби. Тем более, что это они, мои боссы, обещали мне продвижение по службе ровно месяц назад и некстати опоздали, а я так не люблю, когда люди опаздывают, страшное дело.

Уйти без обсуждения не получилось. Вполне стандартное письмо с просьбой уволить по собственному желанию разошлось в трех экземплярах: генеральному манагеру, отделу кадров и руководству отдела «Еда и напитки» и вызвало поток негодования. Мы, мол, тебе столько хорошего сделали (чего именно, я спросить постеснялась), такие планы на тебя имеем, а ты берешь и увольняешься, да еще и вот так, ни с кем из нас не посоветовавшись! Вопрос, с какого перепуга я должна была советоваться с ГМ о том, что я делаю со своей, по сути, жизнью, остался открытым.

Но злость ГМ мне была не на руку, и пришлось мне лавировать и маневрировать на бумажном плоту посреди речки‑вонючки, применяя совсем другую тактику, а то вышлют и не спросят, а причину, как уже известно, всегда найти можно.

Встреча с ГМ стала неотвратимой. Состоялась она у него в кабинете, это чтоб всем бунтовщикам, как я, неповадно стало. Наверное, так хотели вконец уморить мой осипший, но eще живой дух свободы. A вышло вот что: ГМ, согласившись принять меня только с третьего раза, после того, как сам меня пригласил для обсуждения им же поднятого вопроса, смотрел на меня то ли с грустью, то ли с ненавистью, черт не разберет. Я сидела, вжавшись в мягкое кожаное кресло с массивными подлокотниками, отчаянно пытаясь изобразить правдиво‑виноватую глупую девочку.

Нужно заметить, что ГМ у нас был относительно новый. Мне удалось посотрудничать с ним около трех месяцев. Заняв место предыдущего короля, которого отослали управлять в Кувейт, новый ГМ везде и всюду старательно демонстрировал свое полное от него отличие. Разница и впрямь была огромная, прежде всего в росте, в котором новый управленец уступал ливанцу головы так на три. Происхождением он был из страны пирамид и фараонов, печально известной среди арабских стран своей ментальной потрепанностью. Вопреки всему, данный индивид обладал живым рассудком и прозорливостью. Он был подвижен и гиперактивен, наперечет знал все более или менее ценные имевшиеся в его распоряжении кадры уже на третий день своего правления. На четвертый у нас состоялась беседа, в которой мне и было обещано светлое и перспективное посленовогоднее будущее. Но это было давно. За три месяца я успела оправдать оказанное мне доверие и заподозрить, что никаких изменений в лично моей карьере так скоро не произойдет. Уже через месяц после прихода нового ГМ отель запестрел новыми лицами, преимущественно египетского происxождения. Весь ливанский менеджмент, свита бывшего короля, был ликвидирован и заменен на политкорректный. Я же, не относящаяся ни к первым, ни ко вторым, а принадлежавшая к вымирающему виду русских, ничего такого не опасалась.

Так вот, сижу я у ГM в кабинете и, застенчиво опустив глаза, пытаюсь угадать, в какую сторону качнет непредсказуемый египетский темперамент, и вдруг вовремя вспоминаю, что я‑то женщина! Да еще и из России!

Беседа шла настороженно, плавно. Объяснив причину своего ухода, как могла красноречиво, добавив к основной мотивации собственное одиночество, я сделала пару комплиментов и что‑то вроде признания в любви и благодарности группе компаний сего отеля и профессиональной деятельности начальника. И вдруг я увидела, как меняется его лицо, как смягчается его напряженная мимика, как красные вытаращенные глазки‑пуговки потихоньку возвращаются в орбиты и венозная сетка на лице перестает быть такой заметной – вдруг Генеральный

Менеджер отеля предстал самым обычным египетским мужиком! Еще пару минут – и точно на свидание пригласил бы. Благо, этого программа не предусматривала, и нужно было срочно как‑то подтвердить добродушноe согласиe Генерального на мой уход. На счастье, заместитель начальника по «Еде и напиткам» оказался в соседнем кабинете, он как раз подслушивал наш разговор и гадал, чем все закончится. Так что ему не составило труда появиться у ГM и стать свидетелем моего освобождения.

Итак, ГМ при свидетеле принял мое увольнение и дал указание оформить все необходимые документы, то есть согласие на мой перевод в другую частную компанию. Пару дней пришлось было понервничать, но, когда заветные письма были у меня на руках, я уже не сомневалась – с Aль‑Aйном покончено. Запах жасмина, голубая гавань Aбу‑Даби и потерянный горизонт уже не манили, а приветствовали меня.

 

Глава вторая.

Потерянный горизонт

 

На удивление быстро закончились все бумажные перипетии, и что еще удивительнее, египетский ГМ изрядно обтрепавшегося в моих глазах отеля в Аль‑ Айне сдержал все свои обещания и таки отпустил меня с миром.

Оставалось только обустроить свой примитивный, в общем‑то, но занимавший много времени быт. Мне предстояло заселиться не в новоe, но во вполне комфортабельное общежитие, представляющее из себя небольшое здание в четыре этажа, типичного арабо‑коробочного архитектурного стиля, с одно и двуспальными апартаментами внутри. В моем рабочем, по‑азиатски загадочном контракте, подписанном с новым работодателем, значилось, что я теперь манагер, на позиции координатора мероприятий. Загадочно и по‑русски нелогично, поскольку уж если ты манагер, то позиция координатора как‑то не сочетается с управленческой миссией, будучи предступенькoй к манагерской. Другой угнетающей меня деталью контракта было положение о предоставлении мне жилищных удобств, в котором, к сожалению, никоим образом не прояснялось, где я, собственно, буду жить – в сингле или в шеринге. На соответствующий вопрос об этой загадке в отделе кадров отеля мне сказали, что так и должно быть, жизнь – это вообще большая загадка. А китайская глава отдела кадров с круглыми, насколько это возможно у китаянки, глазами, поведала мне, что это такой стандарт и что все, не обозначенное в контракте, предоставляется в соответствии с организационным устоем компании на уровне головного офиса, придуманного где‑то в далекой Азии. В общем, даже если я и не поверила, отступать было уже некуда. Нужно было срочно ретироваться из Аль‑Айна. И, как водится в любой сказке, тут то меня и ждал сюрприз, да еще какой! Собрав свои пожитки, на тот момент состоящие из пластикового чемодана объема «монстр», чайника и дамской сумочки (скромно, без излишеств), и погрузив их в машину к совершенно незнакомому дяденьке водителю (сюрприз, организованный моими бывшими коллегами), с наушниками в ушах я отправилась покорять столицу.