Элита «Эмпайр-Хай»

Но Вселенная меня ненавидела. Мистер Пруитт стоял в гостиной, держа в руках только что отглаженную форму школы «Эмпайр‑Хай». Это был дурной знак. Вряд ли мне позволили бы вернуться в школу после смерти дяди. Ведь я училась там только благодаря ему. И если мистер Пруитт держал в руках форму, это означало либо то, что он уговорил администрацию школы позволить мне доучиться до конца семестра, либо мне было позволено и дальше посещать ее как… Я нервно сглотнула. Нет. Боже, пожалуйста, только не это!

Я улыбнулась, но моя улыбка была натянутой.

– Ты хорошо спала?

Я испытывала к нему еще меньше симпатии, чем к Миллеру.

– Нет. Я так и не смогла уснуть.

– Я тоже.

Мы оба какое‑то время молча смотрели друг на друга. Я пыталась не думать, что этим своим ответом он пытался подчеркнуть сходство между нами. Я не хотела ничего у него наследовать. Ни бессонницу. Ни билет в «Эмпайр‑Хай». Ни половину его чертовых генов. Но я ничего этого не сказала. Просто стояла и смотрела. Только не говорите мне, что это правда. Только не говорите.

– У меня хорошие новости, – сказал он с фальшивой улыбкой. – Ты в самом деле моя дочь.

Кажется, я сморщилась, когда услышала эти слова.

– Поэтому… – Он откашлялся. – Уроки начинаются через полчаса. Днем я пришлю кого‑нибудь, чтобы с тебя сняли мерки. А пока Изабелла сказала, что может одолжить тебе эту форму. – С этими словами он положил вещи на спинку дивана.

Мистер Пруитт хотел, чтобы я надела форму, принадлежавшую Изабелле? Он это серьезно? Его дочь никогда бы не согласилась на такое.

Мистер Пруитт снова улыбнулся. И его улыбка опять выглядела ужасно неестественной, как будто он не привык улыбаться, и для него это было чем‑то совершенно новым. Однако он старался. Я видела. Он уже держался со мной не так холодно, как вчера. Но все же… он мне не нравился. Ни капельки не нравился.

– Миллер отвезет тебя в школу и встретит после занятий, – сказал мистер Пруитт. – Сегодня за обедом я официально представлю тебя своей семье. Не волнуйся, стилист подберет подходящую для этого случая одежду.

– Я… нет. – Я покачала головой. – Не нужно снимать с меня мерки. И я не хочу идти на обед. Мне вообще ничего этого не нужно. Пожалуйста, разрешите мне вернуться к Кеннеди.

– Боюсь, что это невозможно. Но сегодня днем Миллер заберет твои старые вещи и отвезет в твою новую комнату, чтобы ты чувствовала там себя как дома. И, между прочим… какой у тебя любимый цвет?

– Какой у меня любимый… что? Нет, я не буду здесь жить.

– Конечно. Но ты будешь жить с нами.

Я только молча посмотрела на него.

– Ну ладно, тогда я буду жить здесь. – Я указала на дверь спальни, которую у меня не было ни малейшего желания называть своей комнатой.

– Это не мой дом, – рассмеялся он.

Что же тогда, черт возьми, это за картира?

– Увидимся вечером. Тебе предстоит напряженный день, так что не заставляй Миллера ждать тебя после школы. А Изабелла сказала, что за ланчем хочет сидеть вместе с тобой. Ей не терпится получше узнать тебя. Она всегда мечтала, чтобы у нее была сестра.

Мне показалось, что еще немного, и меня вырвет. Все, что мистер Пруитт говорил о своей дочери, было абсолютной неправдой.

Он повернулся и собрался уходить.

– Подождите!

Мистер Пруитт остановился, но не обернулся.

– Зачем вы все это делаете? Почему я не могу вернуться в квартиру Алькарасов? Пожалуйста. Мы могли бы обедать раз в неделю, чтобы лучше узнать друг друга. Но… только… не так. Пожалуйста, мистер Пруитт.

– Ты моя дочь. – Больше он ничего не сказал и уехал вниз на лифте. Даже не обернулся, чтобы посмотреть на меня.

Только этого его ответа было недостаточно. Я ведь знала правду. Он не хотел, чтобы я появлялась на свет. Он говорил маме, чтобы она избавилась от меня. Я была совсем не той дочерью, о которой он мечтал.

– Надо ехать в школу, не то опоздаешь, – сказал Миллер, беря в руки форму.

– Я это не надену. Давай заедем к Кеннеди, чтобы я могла взять…

– У нас нет времени. – Он сунул форму мне в руки. Я посмотрела на нее и увидела, что там даже еще осталась бирка. У Изабеллы было так много комплектов школьной формы, что ей даже не приходилось носить их все? У меня в «Эмпайр‑Хай» была только одна. И то, до меня ее уже кто‑то носил. Я никогда еще не держала в руках новую.

Я покачала головой.

– Не могу. Я не могу быть его дочерью. Может, стоит провести еще один тест? Возможно, в лаборатории что‑то напутали? – Я попыталась вернуть форму Миллеру.

– Он не такой уж и плохой, – повторил Миллер то, что уже говорил вчера вечером.

Но тогда я ему не поверила. И сейчас тоже. Когда я спросила его, не является ли он сыном мистера Пруитта, Миллер чуть не подавился буррито с фасолью. Я видела его лицо. И поняла всю правду. Мистер Пруитт был ужасен. Как и его дочь.

Я могла бы отказаться ехать в школу. Могла закатить истерику. Но вдруг поймала себя на мысли, что уже становлюсь похожей на Изабеллу. А мне совсем этого не хотелось. И если сейчас я не могла получить желаемого… что ж, придется потерпеть.

– Подожди немного, – сказала я.

К тому же у всей этой ситуации была и положительная сторона. Я увижу Кеннеди. И Мэтта. По крайней мере, теперь я уже не переживала из‑за того, что Мэтт возненавидел меня. Я ведь сказала ему, что нахожусь дома у Пруитта. А это оказалось… не так. Судя по всему. Так что он не приехал из‑за этого. А не потому, что меня обманул.

Не раздумывая, я быстро надела форму Изабеллы и села в машину. Все будет хорошо. Все будет хорошо. Все будет хорошо. Я повторяла это про себя снова и снова, пока мы не остановились около «Эмпайр‑Хай».

– Хорошего тебе дня в школе, детка, – сказал Миллер.

– И тебе тоже, – ответила я, поморщившись.

Но его смех заставил меня улыбнуться впервые за утро. Я выбралась из черного седана. Возможно, все дело было в моем воображении, но мне показалось, что, пока я шла по дорожке к школе, все рассматривали меня.

Улыбка быстро исчезла с моего лица. Нет, мне не показалось. Все в самом деле поворачивали головы в мою сторону. Я опустила глаза в землю и быстро поднялась по лестнице. Не успела я подойти к своему шкафчику, как меня обняла Кеннеди.